Я помню, меня восхищала его убежденность – что он не вчера родился и не завтра умрет.
Вместе с тем он заметно печалился и нередко размышлял вслух о краткости отпущенной человеку жизни и, словно предчувствуя собственный близкий закат, торопил и подстегивал время, стремясь успеть самое главное.
Продолжение рода – великого рода Галимуллы! – вот что больше всего заботило моего маленького друга.
У десяти его старших братьев, которые были женаты, рождались девочки, будто назло, иногда даже по три за раз – что, по словам Галимуллы, угрожало существованию их древнейшего рода.
Женщина, говорил он, у татар в великом почете – но все-таки до известного предела!
Любой нормальный татарин денно и нощно молится о даровании ему сына – поскольку, как объяснил мне Алмаз, согласно древнему поверью, только сын после смерти отца возвращает его обратно на землю.
– А если нет сына – то кто возвратит? – в ужасе вопрошал и хватался руками за голову маленький Галимулла.
Моей детской фантазии, признаюсь, недоставало, чтобы осмыслить сам ход процесса: рождение сына, затем смерть отца и новое его рождение…
И сколько бы ни толковал мне Алмаз про вечную душу отца, которая не умирает, а где-нибудь парит и только дожидается зова любимого сына, – у меня все равно оставались вопросы, вроде тех, что занимают ум любого мало-мальски мыслящего младенца: как это все получается и с какой целью?
Тем не менее вслух я своих сомнений не высказывал, слушал внимательно, не прерывая, и никогда над ним не смеялся.
Похоже, я был единственным в мире существом, которому он поверял свои помыслы и секреты.
Алмаза в семье обожали и баловали, обещали любую красавицу – пусть только он чуть-чуть подрастет.
Галимулла же терпеть не хотел и после уроков, вместо того, чтобы гонять с другими мальчишками в футбол или резаться в карты и покуривать, решительно отправлялся на швейную фабрику или молокозавод, в трамвайно-троллейбусный парк, больницы, прачечные и пункты общественного питания, где и высматривал ту единственную, что родит ему сына.
Удивительным образом он догадался, что ему бесполезно разыскивать суженую среди ровесниц – восьмилетних девчонок, и по-умному сузил круг потенциальных претенденток.
Приметив красивую, статную женщину с бедрами как у слона, мой маленький друг подходил к ней и без обиняков предлагал руку и сердце (