– Не просто хорошо, – сказала она. Как и предупреждала ее мать, земля не перевернулась. По крайней мере, не тогда, когда он вошел в нее. Тим уже трижды заставлял ее кончить своими опытными пальцами и умелым ртом, но когда он вошел в нее, Кики почти ничего не почувствовала. Может быть, из-за презерватива. Если бы ей не хотелось находиться так близко к нему, чего бы ей это ни стоило, она была бы разочарована.
В дверь постучали, и она натянула на себя простыню.
– Выйди, – сказал Марти.
– Подожди. – Когда Тим вскочил с постели, в свете ночника мелькнуло его стройное тело. Он отпер дверь и голым вышел в коридор, толкнув за собой дверь. Она услышала, как он спрашивает Марти: – Ты принял лекарство?
– Знаешь, ты не должен здесь трахаться, у тебя для этого есть фургон, – сказал Марти. – Не нужно… – Остальная часть фразы была неразборчива. Кики хотела было встать с кровати и быстро одеться, но тело сковало между простынями. Разве это все, чем она мечтала быть для него? Легкодоступной девушкой?
Через несколько минут Тим вернулся в комнату и со вздохом плюхнулся рядом с ней, и она поняла, что атмосфера вечера была непоправимо испорчена.
– Брат думает, что мне нужно только твое тело, – сказал он. – А я хочу, чтобы ты знала, что это не так. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с первой же встречи в кафе, когда ты пролила на меня кофе. Мне кажется, ты… восхитительная, и мне нравится быть рядом с тобой, потому что ты прекрасно относишься к людям. С точки зрения всего, что происходит в мире, ты – маленькая наивная девочка, и, может быть, поэтому ты почти всегда так оптимистична. Неведение – это счастье. Но мне все равно.
Кики слушала его до тех пор, пока, как ей показалось, он не выговорился, с удовольствием принимая его комплименты и смущаясь намеков на свою наивность.
– Ты прав, – сказала она. – Я мало что знаю, к примеру, о Вьетнаме, за исключением того, что с ним было связано много протестных выступлений. И что вернувшиеся оттуда молодые парни остались инвалидами. Так же, как Марти. Что за лекарства он принимает?
Откинувшись на спину, Тим пристально смотрел в потолок.
– Ты подслушивала наш разговор? – спросил он.
– Отчасти.
– Он параноик. В каждом звуке ему слышится нечто угрожающее. И он не слишком верит людям. Если бы ты знала его прежде, он понравился бы тебе. Я забочусь о нем. Я просто рад, что он вернулся живым. Очень многие не вернулись. И он по-прежнему умен. Умнее моей сестры и меня.