В церкви первого столетия отсутствовало как привычное для нас сегодня понятие таинства, так и вообще специальное учение о таинствах. Это следует постоянно иметь в виду при рассмотрении дальнейшей истории этого понятия. Несмотря на это позднейшее развитие понятия таинства как особого учения о таинствах требовало опоры на патристику. Поэтому для лучшего понимания истории вопроса далее мы остановимся на употреблении понятий μυστήριον и sacramentum у отцов церкви.
А. Тайноводство (мистагогия) греческих отцов церкви
В первые столетия христианства понятие μυστήριον употреблялось еще в классическом широком смысле[164], в особенности для обозначения всего таинственного в природе и Откровении.
Игнатий Антиохийский , например, называет тремя таинствами (μυστήρια) приснодевство Богородицы, Рождество и Смерть Христа [165].
Ипполит Римский говорит о таинстве (μυστήριον) Воплощения[166], а Евсевий Кесарийский употребляет выражение «таинство Воскресения» в связи с празднованием Пасхи[167]. Ориген говорит о Божественных тайнах (μυστήρια), которые скрыты в Ветхом Завете и ожидают своего откровения в Евангелии[168], а Климент Александрийский рассуждает об «участии в Божественных тайнах» и о тайнах, передаваемых скрытым образом[169].
По утверждению Х. Р. Шлетте, у Оригена и Климента Александрийского понятие μυστήριον впервые оказывается отнесено к знакам христианской веры. «Хотя оба говорят и о мистериях гностиков, но наделяют это слово и христианским смыслом»[170].
Для Оригена вся история спасения была таинством (μυστήριον). Буркхард Нойнхойзер следующим образом излагает оригеновское учение: «Сила Божья действует в прообразующем будущее символе Ветхого Завета, в его воплощении в спасительном деянии Христа и в его исполнении в слове и культе церкви, пока все эти этапы не придут к эсхатологическому завершению – стоящей за всеми таинствами (μυστήρια) Божественной действительности»[171]. Х.-Д. Симонен описывал оригеновское понимание таинства как двустороннее отношение между видимым знаком и его означаемым, т. е. как взаимоотношение, которое скрыто от непосвященных, а верующим открывается настолько, насколько они поручают себя учению Логоса[172].
Мы уже выше попытались изложить причины, по которым отцы церкви стали называть евхаристию и (едва ли реже) крещение сокровищницами Божественных тайн или просто таинствами (