Кант абсолютизировал, таким образом, нравственный закон. Для него был неустраним разрыв между «существующим» и «должным», как и между субъективным стремлением человека к правде и объективным состоянием общества.
Вот кратко то, что было нужно вам сейчас сказать о Канте. Я немного модернизировал его рассуждения, но лишь для того, чтобы не утяжелять рассказ. И теперь давайте подумаем о том, что же нам дает все то, о чем шла речь. Есть некое учение Канта, исторически известное, есть его рецепция (принятие, признание или непризнание в истории), и есть наша современная жизнь, часть которой была отражена Михаилом Булгаковым. Булгаков как бы повторяет путь Канта. На самом деле он тоже отвергает все возможные доказательства бытия Божия, в том числе и кантовское, и тоже строит следующее, новое. Это не сразу видно, хотя с великим умом и юмором М.А. Булгаков, сам же над собой подтрунивая, об этом пишет: «Сейчас вам будет представлено доказательство бытия Божия», как бы следующее доказательство. И доказывает он бытие
Божие через доказательство бытия дьявола в этом эмпирическом мире. Сделать это, как вы прекрасно понимаете, не так трудно. Зло в мире существует – это очевидно для всех здравомыслящих людей. Но существует и добро. И есть, или должен быть, некий универсальный принцип соотношения того и другого в нашем мире.
Вот Булгаков и пытается доказать универсальность этого принципа точно так же, как это делал Кант. Ему для себя нужно было понять, как может существовать такой мир, как наш, в свете монизма, в свете монистического представления о целостности мира. Он думает, что ничего в этом мире не происходит случайно, что все имеет свой явный или тайный смысл, что все со всем связано и если кто-то страдает от какого-то зла, то он страдает не зря, он скорее всего виноват в этом сам. Если вы помните еще одну страничку из романа, где вдруг магически показывается эпизод военных действий и там на войне умирают как бы невинные люди. Но мудрый дьявол, профессор Воланд, поясняет, что они-то погибают, а вот рядом кричащий младенец не погиб, потому что «он еще не успел согрешить». Этим предполагается, что тот, кто погиб, уже успел.
Это большая проблема. Нам, боюсь, придется разрушить и седьмое доказательство бытия Божия, данное Михаилом Булгаковым. Будем надеяться, что мы далее не пойдем по их пути и не соорудим еще одного доказательства, которое, конечно, придется в любом случае кому-то еще разрушить. Но с этими доказательствами еще надо разобраться. Ведь в каждом из нас сидит именно то, о чем писал Кант и о чем так горестно и в то же время мужественно и весело писал Булгаков. Нам нужно разобраться в том, как является Бог в этом мире и можем ли мы с вами всерьез говорить о том, что в этом мире «всё от Бога»; не «все Божественно», не «все Бог», как говорят пантеисты, и с критикой их никто не спорит – а «все ли от Бога»?