». В одном из обличительных монологов персонаж пьесы по имени «Классик» замечает, что если когда-то англичанин отправлялся в Париж лишь в составе действующей армии, нынче, к сожалению, времена изменились:
Чем принято теперь у нас гордиться?
Платочки, фижмы, кружева, французские вещицы,
Бездушны формы и фальшивы лица…
Мой друг, очнись, француз уже у входа,
Что не смогли войска, то сможет мода![4] Однако, несмотря на успех пьес, Фут понимал, что бурные аплодисменты публики искренни далеко не «на сто процентов». Англичане, конечно, заламывали руки и закатывали глаза, сетуя на суетное тщеславие парижан, рожденное обилием бесполезных побрякушек, но в глубине души сами обожали французские игрушки и не желали расставаться с ними. Наоборот, именно эта жажда походить на своих вечных соперников и побудила средний класс англичан начать процесс, который вошел в историю под именем «индустриальная революция». Кстати, началась революция с того, что знаменитый магазин мужской одежды «Сохо» в Бирмингеме открыл продажу дешевых позолоченных копий французских изделий: пряжек на туфли и табакерок. В пьесу «Возвращение англичанина из Парижа» Фут включил обращенный к зрителям пролог, в котором замечал, мол, франкофильство достигло такого уровня подъема, что еще до начала спектакля «автору придется искать защиты от вас, милостивые сэры».
Мода и вкус – вот центральные «оси», на которых вращались отношения между Лондоном и Парижем. Манекены начали курсировать между двумя столицами еще в четырнадцатом веке – первое упоминание о них относится к 1396 году. Лондонцы признавали за Парижем статус столицы мировой моды, и пытались ему соответствовать. Хотя изредка англичане все же восставали против такого беззастенчивого попрания «британских свобод» и жаловались, что французские «игрушки» лишают их мужского достоинства, подобный культурный обмен не прекращался в течение многих веков и стал настолько привычным, что вызывал неудовольствие лишь в экстренных ситуациях. Неуклюжий гугенот, уронивший свой требник на манекен или, скажем, война – сущие пустяки по сравнению с колебаниями моды. Описанная в дилижансе сценка лишь подтверждает, что два города были связаны многолетней историей подобных отношений.
Ла-Манш, Великий четверг, 1780 год
Облокотившись о перила, Луи-Себастьян Мерсье