— Эй, глянь, вон ещё дичь!
Волк снова напрягся.
— Да ладно, какая дичь, брось того доходягу. Нам и этого
достаточно. Берём оленя и возвращаемся. Отзывай собак.
Альфен даже зажмурился изо всех сил.
Вскоре разговоры и собачий лай стихли, и Альфен пришёл к выводу,
что ему очередной раз повезло, причём, крупно. Видимо, существует
всё же какой-то высший дух, который покровительствует ему,
изгнанному из дома демону. Он осторожно выбрался из берлоги и хотел
уже направиться к месту недавнего действа. Хоть крови лизнуть,
наверняка осталось что-то. Но едва он принял такое решение, как его
нос учуял более сильный запах. Альфен немного подумал, но всё-таки
выбрал неизвестное. И не прогадал.
На стоптанном копытами снегу, сиротливо прижав длинные уши,
дёргался в предсмертной агонии заяц.
Так вот что за доходяга имелся в виду! А демон в волчьей шкуре
принял всё на свой счёт. Альфен жадно сглотнул. В его положении это
самый настоящий королевский пир. Сейчас бы посмаковать это
угощение, но нет уверенности, что запах свежей крови не привлечёт
других желающих. А драка за добычу в его планы совсем не входила.
Да и кушать очень хотелось.
Альфен торопливо рвал острыми зубами свежее мясо, давясь о
жадности и заглатывая куски, не разжёвывая. Заяц как-то слишком
быстро закончился. Оглядевшись по сторонам, волк облизнулся. В душе
значительно потеплело. Да и на улице, вроде, тоже.
Уже не так сильно обжигал содранные бока ледяной ветер, не так
мороз забирался под свалявшуюся и слипшуюся шерсть.
Теперь нужно отдохнуть. Альфен ещё раз осмотрел своё временное
убежище и решил, что оно вполне подходит на роль его логова: от
опушки далеко, спрятано в густых зарослях так, что даже и не
заметишь сразу, а кроме того, дичь здесь есть, раз охотники решили
наведаться в сторону озера.
Значит, надо обустраиваться. Но это потом. Сейчас отдохнуть и
дать щедрому подарку судьбы спокойно перевариться. А как только
раны станут заживать и можно будет использовать накопившиеся силы,
вот тогда и придёт время заняться облагораживанием своего
жилища.
Я шустро перебирала ногами, стремясь как можно дальше уйти от
родительского дома. Милый братец ни за что не успокоится, пока не
доведёт свой замысел до конца. Отец уже покоится в могиле, и от
наследства Сертера отделяет только моё существование.