Женщина наклоняется и оттягивает мне веко. Она уже не просто
тревожится, на ее лице полноценный испуг.
– Не спать! – рявкает командным тоном с нотками отчаяния, и потом в
мобильник: – Алле! Алле! Оля, готовьтесь принимать. Да... Тяжелый.
Оля, сейчас тут клиника будет.
Слабо улыбаюсь, но, когда вижу как она готовит дефибриллятор,
желание улыбаться пропадает.
– Нормально все будет… – выдавливаю из себя, чтобы подбодрить. Мне
почему-то стыдно, что эта красивая женщина так переживает.
– Ты это… расскажи чего. Пока едем, – просит врач. – Говори со
мной. Не молчи. Тебе удобно?
Я ей не отвечаю. Лень. Наверное пора паниковать, бояться смерти?
Все вдруг стало неважным. В верхней части дверного окошка,
свободном от непрозрачной пленки, мелькает Гостиный двор. Значит до
«Областной» еще километр. Нехотя моргаю, и… врач оказывается у
самого лица, заглядывает в глаза. Внезапно, скорая сбавляет ход.
Чувствую, как машина поворачивает влево-вправо. Мы
остановились.
Открываются двери. В кабину врывается свет, пошел свежий воздух.
Несколько человек хватаются и тянут каталку из машины. Слегка
тряхнуло.
Раз… Два… Три… Одним слаженным движением мое тело перекладывают на
больничную каталку, словно манекен – неподвижный и
безучастный.
Перед глазами плывет, свет кажется вкусным теплым бульоном. Чуть в
стороне врач скорой тараторит про мои дела серьезному дяде в синей
шапочке, у нее на лице облегчение.
Сознание выхватывает торопливое: «Коля, все, поехали.». Хлопают
двери скорой, а каталку со мной с грохотом вкатывают в приемный
покой. Жаль, что здесь меньше света.
– Подпишите соглашение. Вот тут.
Я пытаюсь сфокусировать взгляд на протянутых бумагах, силюсь
разобрать буквы. Пальцы едва держат ручку, сил нажать не осталось.
Тогда медсестра, а сейчас скорее синее пятно, поддерживает лист.
Кончик стержня протыкает бумагу.
– Извините, – выдыхаю я и проваливаюсь во тьму.
Полная невесомость. Подо мной ровная как стол поверхность. Спокойно
осматриваюсь. Над головой и повсюду огромные полотнища. Алым
кумачом советского первомая они медленно колышутся, лениво хлопают
на ветру, которого нет. Сквозь них проходит свет, меняет цвет,
играет теплыми бликами гаммы: от розового до темно-красного.
Любуюсь игрой пятен, меня наполняет восторг и ровное счастье. Я
буквально состою из счастья. Где же яркий свет? Где тоннель? Куда
дальше? Меня оставят здесь?