-Мы почти выбрались! – подытожила Нора, пока я активно
принюхивался к обстановке вокруг.
Мне ещё предстояло выбраться из самого гаража, но в качестве
серьезного испытания, эта задача уже не котировалась. Я видел
вентиляционную трубу, которая с моими текущими размерами была всё
равно, что открытая дверь наружу. Всего-то, тряпичный кляп
отодрать, и я на свободе.
В гараже было, считай, совсем шаром покати. Ну, не считая
разгуливающих в нём грызунов. Я не нашел в них ничего интересного,
и просто решил игнорировать.
-А вот они тобой заинтересовались, и ещё как, -
хихикнула Нора. Я чертыхнулся, оглядываясь назад.
Надо мной нависла серая, почти исполинская по сравнению со мной,
крысиная морда. Длинные белые усики шевелились, пока меня обнюхивал
грязный розовый нос. Черные глазки-бусинки внимательно отслеживали
каждый мой шаг.
-Тьфу, пакость, - поёжился я, разглядывая длинные желтые зубы в
крысиной пасти, - Слушай, валил бы ты, крыс. Не до те…
Закончить я не успел – моё туловище обхватили две передние
крысиные лапы, после чего меня целиком отправили в рот, словно
батончик из шоколада. Мелкие зубы лихорадочно заработали, пытаясь
отгрызть мне что-нибудь, вкусное.
-А-а-а-а! – заорал я, запаниковав от неожиданности, - А-а-а,
тварь! Скотина, пусти ноги! Тварюга!
-Ах-ха-ха! – Нора буквально заливалась со смеху, слушая
мои вопли.
Я пытался отбиваться лапами, что есть силы. Увы, размерами я был
сейчас настолько мал, что никакого впечатления на грызуна не
производил. В любом случае, рано или поздно крысу должно было
заколебать, что добыча никак не грызется. На это был мой расчет, и
он оправдался. Почти.
Крыса закончила меня пережевывать, и решила, ничтоже сумляшесь,
пропихнуть меня себе в глотку прямо с ногами, чтобы проглотить.
-Да, ты ж… зараза! – я сморщился от отвращения, увидев вперед
собой содрогающуюся плоть пищевода.
-Ничего, оттуда есть два пути, - оптимистичным голосом
подбодрила меня Нора, - Каким сам пойдешь, каким мать
пошлешь?
Я начал медленно, но верно свирепеть. Моё сознание расширилось
за границы моего бренного, крохотного тела, захватывая и подчиняя
чужие живые клетки. Барьером на его пути была отнюдь не чужая воля,
а скорее сопротивление пустой, недостаточно насыщенной магией
среды. Она ощущалась вовне меня, как прикосновение крупнозернистой
наждачки к обнаженному нерву.