Окончательно рассвирепев, я вскочил на банку тушёнки и
молодецким ударом пробил её крышку насквозь. Затем я принялся с
металлическим скрежетом пилить её рукой-клинком, представляя на её
месте этого придурка. Видимо, выражение лица у меня было уж очень
зловещим, так что у всех в момент расправы над банкой глаза были по
пять копеек.
-Воу-воу, босс, - поспешил заметить с поднятыми ладонями Тимоха,
- Я шутковал, если что. Без обид, ладно, да?
Целиком его игнорируя, я отогнул крышку банки и заглянул внутрь.
Жёлтый жир и тушёное красное мясо. Говядина, м-м.
Спрыгнул с банки и поднял её лапками в воздух, пытаясь честно
вытряхнуть содержимое на тарелку. Безуспешно. Нора принялась
гомерически хохотать.
-Я помогу! – неожиданно вызвалась Катерина и принялась
выскрёбывать тушёнку с помощью вилки.
-Гм, - удивился я такой трогательной заботе, - Спасибо, конечно…
а чего это вы все на меня пялитесь!? Мне так не по себе кушать
становится, между прочим.
-Да не обращай внимание, - отмахнулся Тимоха, - Тебе, кстати,
сколько надо сожрать, чтобы ближе к человеческому облик иметь? Тут
в тушенке грамм пятьсот, не больше. И чего-то у меня вес никогда
пропорционально сожранному не увеличивался раньше. Точнее, до
первого похода в туалет увеличивался, хех.
-Пищеварительная система у тебя потому что отстойная, - отрезал
я, вонзая зубы в сочное холодное мясо, - У меня почти всё в дело
пойдет.
-Хорошо тогда, - пожал плечами парень, - Ну а серьёзно? Пятьсот
грамм есть пятьсот грамм, это несерьёзно.
-Крупа есть? – с надеждой спросил я, - Желательно гречка?
На Ухике меня непонятно чем кормили. Ни одного названия не
запомнил. Видел только, как у них прямо на деревьях мясистые чёрные
плоды растут, похожие на картошку, только сладкие. «Картошка»,
фрукты и рыба. Или фрукты, рыба и картошка. Или… в общем, меня это
сочетание задолбало. Всё что угодно отдал бы за свежую булочку, но
где ж её теперь взять?
-Найдем тебе гречку, - кивнул долговязый парень, - Кашу,
получается, надо будет тебе сварить?
-Всухомятку крупу сожру, - начал хорохориться я, - Водой
запью.
Пока мне требовалось сто двадцать прыжков в длину, чтобы
пересечь кухню, замахиваться на что-то серьёзное было просто
смешно. Вот приму человеческий облик – тогда и поговорим.
Когда я выполз из кладовки, где проводил метаморфозы без стоящих
над душой праздных зевак, воздух в квартире ощущался так, словно
его пропустили через тепловую пушку. А ведь ещё час назад внутри
было не теплее, чем на улице, поскольку отопление городу в этом
сезоне включать никто не планировал. Некому было-с.