- Это не моя вина, - оскорбленно выпрямился казначей.
- Моего брата, моего отца-Императора и его жены, - кивнула
Армин, - только почему это должно касаться меня? Я – отрезанный
ломоть. Знаете, каково это: осознавать, что в другом мире у тебя
переизбыток средств, а в этом приходиться продавать золото, чтобы
накормить ребенка?
- Этот вопрос я тоже хотел прояснить, - лорд Бранвин нисколько
не был впечатлен пылкой речью принцессы. – Можем ли мы доверить Вам
драгоценности, учитывая, что Вы оставили дивные произведения
искусства в чужом мире, не выручив за них и трети настоящей
стоимости?
От гнева у Армин потемнело в глазах. Она порывисто поднялась на
ноги, крутанулась вокруг себя и подлетела к окну. Корсет давил и
мешал дышать.
- Полагаю, на этом наш разговор может быть окончен, лорд
Бранвин, - с горечью процедила принцесса.
- Вы даже не желаете посмотреть на Дар?
- Я сожгу свой дом, лишь бы вы от дыма закашлялись, - Армин
припомнила что-то читанное на Земле и процитировала полюбившуюся ей
строчку. – Я могу распоряжаться своими украшениями. А раз так, я
пожертвую их Дому Исцеления. И попробуйте не отдайте – господа
целители могут быть очень настойчивы. Дар моего супруга я жду до
сегодняшнего вечера, в противном случае я его не приму и Вы лично
будете объяснять, отчего реликвия Перевала осталась в Столице. Вы
можете быть свободны, лорд казначей.
Мужчина усмехнулся краем рта, но вставать не спешил. Армин
повернулась к нему лицом и зеркально скопировала его ухмылку. Если
он не уйдет, она будет оскорблена, и в ее праве будет потребовать
удовлетворения обиды.
- Вы повзрослели, принцесса, - наконец произнес казначей, - жаль
лишь, что характер так и остался слишком пылким для двора. Здесь, -
он кивнул на сундучок, - все, что мне удалось спасти. Остальное
расползлось в неизвестном направлении. Несколько раз мои люди
находили Ваши украшения на дорогих куртизанках. Выкупать мы их не
стали.
- Я бы не стала носить их после этих дам, - передернулась
Армин.
- Стали бы или не стали, но Ваш счет был недоступен, а тратить
императорскую казну мне было не позволено. Интар!
В гостиную вошел высокий жилистый слуга казначея. Уже двадцать
пять лет этот человек всюду сопровождал лорда Бранвина. Он был и
телохранителем, и поваром, и слугой. Доверенным другом и
единственным человеком, с кем Сухарь мог вести пространные
разговоры. Это рассказывала Армин мать, советуя быть очень
осторожной с личным слугой лорда.