— Ой, не обращай внимания, я только что от стоматолога. Заморозка еще не отошла, рта вообще не чувствую, — пояснила она, еле ворочая языком и, кривовато улыбнувшись, прикоснулась к своим губам кроваво-красного оттенка. Будто бы проверяя, на месте ли они.
Не могла на нее смотреть без смеха. Нужно было спровадить ее как можно скорее.
Встрепенувшись, я натянула улыбку на лицо и изобразила из себя само дружелюбие:
— Здравствуй, Ольга. Тебе нужно пройти до конца коридора и свернуть налево, — рукой указала ей верное направление. — Окажешься в приемной, а там секретарь тебя проводит до кабинета Макара Дмитриевича.
— Спасибо тебе, — довольно просияв, она тут же выпорхнула из кабинета.
Вернувшаяся Саша посторонилась, пропуская роковуху. Проводила ее неотрывным взглядом, а затем вошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.
Так-то лучше.
— Это же та самая Оля! Невеста нашего нового гендира! Она пришла сюда! Ой, что щас будет! — возбужденно тараторила Саша, жестикулируя руками.
Чему она так удивляется?
— Пришла, и что с того? — спокойно прокомментировала, не разделяя такой радости.
— А с того, что права была я! Дамочка реально без тормозов оказалась, раз прискакала сюда после такого.
— Саш, ну подумаешь с кольцом оказия вышла. Что ей теперь, нельзя прийти к своему мужчине на работу?
— Да не об этом я вообще! — насупившись, махнула она на меня.
— А о чем тогда?
Саша снова подлетела к двери, заглянула под жалюзи и, убедившись, что никого поблизости нет, обернулась на меня.
— Пару минут назад я была в туалете и случайно подслушала там ее телефонный разговор. С нашим молодым членом, — шепотом призналась Саша, склонившись над моим столом.
— Как некрасиво, Саш. Ты бы хоть постыдилась, — цыкнула я, изображая из себя моралистку.
— Что поделать! — развела она руками. — Я не хотела вникать в ее дикционные муки, по которым логопед плачет. Так получилось. И вообще, она сама виновата. У нее, видать, динамик включен на полную мощь.
Я уткнулась в экран монитора и прислушалась к своим внутренним ощущениям.
Я вроде бы не горела желанием знать, о чем могли разговаривать эти двое по телефону. Это личное же. Часть меня была категорически против того, чтобы добровольно лезть в их личную жизнь.
Однако другую часть меня едва ли не распирало от любопытства. И во всем Саша неугомонная виновата. И вид у нее еще был такой, словно она разнюхала что-то такое, что могло в пух и прах разнести идеальную картинку их отношений.