- А шоколад? Мороженое? Фрукты? – не сдавалась Аня.
- А ты только на фруктах и шоколаде существуешь, что ли? – хмыкнул Игорь. – То-то, я гляжу, попка такая откормленная.
Он покосился на Анин зад, и правда чуть более круглый, чем следовало бы.
- А ну брысь отсюда, нахал! – спохватилась девушка, снова набрасываясь на него – на этот раз с полотенцем.
- Гы-ы, - осклабился парень, но с подоконника вниз спрыгнул, опасаясь, как бы ему и правда не прилетело.
- И чтоб больше не приходил! – пригрозила Аня, выставившись в окно.
- Не приду, - пообещал Игорь, но тут же поставил встречное условие: - Если ты ко мне придешь. В кино. Сегодня в восемь.
- А-ха, - аж задохнулась от возмущения и восхищения подобной наглостью Аня. – Да я тебе в матери гожусь, сопляк!
- Ну так, я тебе сестренкой быть и не предлагаю, - беспечно пожал он плечами и, смеясь, высунул язык. Язык был с пирсингом.
- Пошел вон! – окончательно офигевая, повторила девушка и задернула шторки.
- Сегодня в восемь! – еще раз крикнул напоследок парень. – Я буду ждать у кинотеатра.
- Ну-ну, жди, - ответила Аня таким тоном, что сразу стало понятно, что она думает и о наглых подростках, и о наглых подкатах, и о работе кинотеатров в условиях карантина.
Хотя, что-то в этом всем было. Что-то достойное восхищения. Немного подумав, Аня сообразила, что ее впервые так смело позвали на свидание. Причем безо всякой надежды на успех. Как-то повывелись в столицах такие вот искренние парни. А тех, что остались, можно было разделить на две одинаково жалких кучки: вялые тюфячки, которых нужно пинать и пинать к требуемому результату, и самовлюбленные пикаперы, для которых отношения – это спорт. Причем вовсе не интеллектуальный.
Пока она стояла и цыкала языком на всю комнату, пораженная наглостью юного ухажера, в сенях опять послышался шорох и тяжелые шаги, от которых пошли вибрации по всему дому. Дверь, жалобно хрустнув крючком, открылась. Сквозь нее, низко пригнувшись, протиснулся Микола.
Молча поставив посреди кухни ведро с молоком, он полез на верхнюю полку, где стоял аппарат непонятного назначения. Все также молча, не спрашивая разрешения и даже не пытаясь помыть руки после дойки, принялся его собирать. Включил в сеть, залил молоко. Нажал на кнопку. Дом наполнил неприятный гул, как от пылесоса или миксера. Микола подставил прибору две банки. Спустя некоторое время в них потекло: с одной стороны полупрозрачная, слегка белесая водичка, с другой – жидкие сливки.