На самом деле, как мне удалось узнать у одного из старших
братьев, или кем они мне там теперь приходились, Антон был тем еще извращенцем
с королевскими замашками и раздутым эго. Самовлюбленный до неприличия павлин.
Эдакий плохой мальчик из голливудских блокбастеров, по которому обязательно
должны были сходить с ума все девицы от мала до велика. Что, собственно, они и
делали… Возможно, именно из-за известных стереотипов всякие пустоголовые курицы
на него вешались пачками и всюду таскались следом, не оставляя своего кумира ни
на мгновение.
И это при том, что сам по себе он ничего не представлял.
Очередной платиновый мальчик, такой же, как мои новообретенные братья по отцу.
Мозгов, правда, поменьше будет, но наслушалась я про него вдоволь! Возле себя
он держит лишь «подходящих ему по статусу холопов». И тех считал за мебель или
бесплатное приложение к его королевской персоне.
Но самое главное, о чем предупредили парни, перебивая друг
друга и едва не тряся меня за шкирку – не поддаваться на его сладкие речи и
красивую мордашку. Хотя тут еще вопрос, увидит ли он вообще серую мышь,
переведенную в их класс? Я бы саму себя не заметила, будь на старой позиции
королевы класса. К тому же кобель, до жути падкий на девиц, интересовал меня
исключительно в развлекательных целях. Довести до нервного срыва или заставить
целовать песок, по которому я ходила. А так… Шел бы он лесом, и желательно в
другом направлении. Но обо всем этом новообретенным родственничкам я говорить
не стала.
Он менял поклонниц как галстуки, и при том не был с одной
дольше недели. Однако, к моему огромному удивлению, никто даже не пикнул о
потребительском поведении с его стороны. Хотя это была не совсем корректная
формулировка. Девицы визжали от восторга так, что барабанные перепонки грозили
лопнуть и произвести кровоизлияние прямо в мозг, дабы никто не мучался, слушая
об одном идиоте. В социальных сетях все представлялось настолько приторно-ванильно,
что мне становилось тошно от просмотра его ленты. В итоге можно было сказать,
что Антон Нестеренко — местный идол, царь и Бог школьного пошиба.
Мои размышления об этом полудурке были нарушены
металлическим дребезгом. Это, как оказалось, раздался звонок на урок. Взмахнув
косами, я шустро подхватилась и помчалась в класс, сетуя, что так и не смогла
повторить то, с кем вообще предстояло иметь дело в ближайшие сорок минут. В
моем представлении первое сентября должно было напоминать дурдом на выезде, по
крайней мере у нас в школе так и было. Учителя не пытались вмешиваться в
детские вопли: кто куда ездил, кто с кем целовался за гаражами, и кто выскочил
замуж уже на третьем месяце. Кажется, я начинала скучать по своей ни разу не
элитной школе.