— Игорь Иванович, — назвала аспирантка имя профессора
Мартынова, — считает, что твой организм сможет принять нетчип. Но,
дабы быть уверенными, что вживление прошло гарантированно успешно,
мы проведем операцию в период, когда ты переживаешь глубокий
стресс, то есть в условиях далеких от тепличных, и продолжим его
даже после получения отрицательных показателей. Ты осознаешь, что
рискуешь жизнью?
— Фашисты!
Яна удовлетворенно хмыкнула, к широкоплечей с тяжелым бюстом
девице вернулось плохо скрываемое высокомерное отношение к
дикарке.
— Значит, все правильно понимаешь. С учетом того, что с
случилось за последние дни, твое состояние сейчас действительно
характеризуется как стрессовое. Вероятность неудачи операции
значительно возрастает.
— Сволочи!
Женька не желала слушать, что несет эта сумасшедшая. Куда она
попала! Какой жуткий мир! Не замечая, что вскочила на ноги, она уже
готова была спрыгнуть с кровати и вцепиться ногтями в лицо
Артуровой, однако стушевалась после появления Мартынова и двух
новых человек, облаченных в одинаковые с профессором и аспиранткой
белые медицинские халаты поверх темно-синей форменной одежды. По
крайней мере штаны и темно-коричневые высокие ботинки выглядели как
часть военной или полицейской формы.
У Ливадовой их появление вызвало нехорошие предчувствия, грудь
девушки высоко взымалась от учащенного дыхания, по виску скатилась
капелька пота. Двое появившихся вместе с профессором застыли позади
Мартынова с безучастными выражениями на каменных физиономиях.
Высокие, крепкие мордовороты с массивными челюстями и
необремененными мыслью взглядами. Женьке отчего-то подумалось о
солдатах.
— Игорь Иванович… — Артурова встретила появление Мартынова
с видимым облегчением. — Вы очень вовремя, и хорошо, что санитары
уже с вами.
Мартынова, которого Яна так ждала, Женька видела второй раз в
жизни; на первый взгляд этот человек выглядел безобидным. По
крайней мере, в целом такое впечатление сложилось о нем вчера, и за
день Мартынов ничуть не изменился. Высохший пожилой мужчина в белом
халате и самых обычных серых брюках с отглаженными стрелками и в
черных туфлях. Ливадова подумала, что человек, у которого постоянно
растрепаны редкие седые волосы, обязательно рассеян и потому имеет
добрый характер. Но, поймав цепкий взгляд ученого, сразу усомнилась
в первоначальном впечатлении.