Надежда Николаевна протиснулась между танцующими и окликнула метрдотеля:
– Можно вас на минуточку?
Метрдотель (или кто он там был на самом деле) повернулся к Надежде Николаевне с тем выражением, с которым капитан «Титаника» уставился на роковой айсберг. Видимо, по выражению ее лица он понял, что избежать неприятностей ему сегодня не удастся.
– Я вас слушаю! – проговорил он со вздохом.
– Извините, конечно. – Надежда взяла его за локоть и понизила голос. – Боюсь, что одной девушке стало плохо. Очень плохо.
– Плохо? – Метрдотель внутренне напрягся. – Насколько плохо?
– Совсем плохо.
– Передоз?
– Хуже. Боюсь, что надо звонить не «03», а «02». То есть вызывать не «скорую», а милицию.
– Только не милицию! – Мужчина перекосился, как будто раскусил лимон. – Где она?
– В зимнем саду.
– Идемте!
Надежда Николаевна решительно направилась к месту своего ужасного открытия. Впрочем, по мере приближения к зимнему саду ее храбрость и решимость быстро сходили на нет. Она вспомнила пустой, безжизненный взгляд блондинки и невольно замедлила шаги. Тут, по счастью, возле нее снова оказался официант с подносом. Надежда для храбрости взяла еще один бокал и торопливо выпила его…
Метрдотель (то есть тот самый Настоящий Мужчина, который шел за ней след в след) взглянул на Надежду Николаевну несколько неодобрительно. Точнее, с сомнением.
Зато сама Надежда приободрилась и прибавила шагу. Больше того, когда она перехватила насмешливый взгляд все той же кривоногой брюнетки, она встретила этот взгляд спокойно и уверенно и даже показала брюнетке язык.
Наконец они с Настоящим Мужчиной вошли в зимний сад.
Тут уж Надежда невольно затормозила, схватила своего спутника за локоть и зашептала ему прямо в ухо:
– Это здесь! Вон за той пальмой… точнее, монстерой!
– Это монстера заостренная, – уточнил метрдотель и, слегка отодвинув Надежду Николаевну, шагнул в указанном направлении.
Какое-то время он стоял неподвижно, затем повернулся к Надежде и строго спросил:
– Ну и где же она?
– Как – где? – Надежда бросилась вперед, к той самой скамеечке, на которой, как она хорошо помнила, лежала мертвая блондинка…
Но на скамеечке никого не было. Ни живого, ни мертвого. Ни блондинки, ни брюнетки, ни шатенки, ни рыжей – вообще никого.
– У вас странные шутки, – проговорил метрдотель с видимым облегчением. – Знаете, если захотите еще раз пошутить – выбирайте кого-нибудь из своих. Они, может быть, оценят ваш юмор, они все равно развлекаются, а я, если вы не заметили, работаю.