— Однажды случилось то, к чему все шло. Рыцари Грааля сблизились
с эльфами, замахнулись на саму матерь-церковь и были уничтожены.
Все, до единого рыцаря, были преданы мечу, а слухи, что кто-то
спасся и втайне возродил орден, чтобы отомстить, так и остались
слухами. — Антуан неожиданно замолк, словно задумался, но вскоре
продолжил. — Так думали все, в том числе и я. До недавнего
времени.
Я падал в ту пропасть, куда канул древний орден.
— Осталось одно логово рыцарей. Последний оплот Ордена Грааля,
где и таятся отступники. Пока еще таятся, — поправился Антуан. —
Святой перстень там.
Мне вспомнились живучие жуткие байки о рыцарях Грааля.
— Туда вы и отправляетесь, Гард.
— Где их крепость?
— В Запустении.
— Глубоко внутри Запустения, — уточнил Фосс. — Далеко от его
окраины. Незадолго до войны с Гвендаром эльфы позволили построить в
своих владениях орденский форпост.
Это приговор!
Запустение!
В ушах до сих пор звенело это слово. Ни Бог Отец, ни Бог Сын еще
не сотворили замок, который не поддастся вору, а я вор! Чтобы
очутиться у замка, вору нередко требуется гораздо большее
искусство, чем для вскрытия самого хитрого затворного механизма.
Так практически всегда. Но как добраться до чего-то, что в самом
сердце Запустения? Туда, куда не углубляются ни многотысячные
армии, ни безумно храбрые сорвиголовы-одиночки, а если последние
все же находятся и претворяют свои самоубийственные замыслы в
жизнь, то мир их больше никогда не видит.
Карета кардинала уехала. Наши немногочисленные пожитки,
свернутые в тугие тюки, уже были на лошадях. Фосс прощался с Кампо,
я кутался в походный плащ. Путешествие начнется этой ночью. Очень
неблагоразумно оставаться в одном трактире с Даманом, тем паче
после моего визита в его номер.
Маски еще сидели на первом этаже трактира. Я, глядя в окно на
генерал-губернатора Загорья, похлопывал по карману с его бумагами.
Это отвлекало от тяжелых раздумий, которые захлестнули меня после
клятвы и разговора с арнийским кардиналом. Проклятый пепел!
Запустение!
Наконец, мы оказались в седлах. Фосс уверенно направил своего
жеребца во тьму за забором, я последовал за ним.
У ворот согнулась чья-то фигура. Когда подъехали ближе, меня
прошиб холодный пот. Та самая слепая эльфийка! Она словно прозрела,
ее лицо повернулось прямо в мою сторону. Перворожденная как будто
силилась что-то разглядеть, она безмолвствовала.