– У тебя нет никаких шансов против меня. – Он стер кровь с ее лица и облизнул палец. – Поговорим завтра.
– Наконец-то я проснулась! – возрадовалась Любовь, соскакивая с дивана и заглядывая в кроватку дочери.
– Мама, я так хочу спать, – противно заныла Зойка, – и так не хочу в садик! Давай я пойду к бабе Хае?
– Заюшка моя, – нацеловывала все, что оказалось в ближайшем доступе, Люба, – сегодня суббота, мы никуда не идем.
– Как это никуда? – тут же подскочил возмущенный ребенок. – Ты же обещала пойти в зоопарк!
– А ты вроде спать хотела? – хитро сощурилась Люба, подлавливая маленькую врунишку на слове.
– Так светло на небе, солнце встало, – как маленькой, принялась объяснять кудряшка. – Значит, и нам пора.
– Пора-пора, – подхватила Любаня светлую мысль и защекотала дочке бока. – Только сначала каша. Тебе какую?
– Рисовую, с корицей и ирговым вареньем.
– Сладкоежка ты моя. – Она вдохнула нежный аромат ребенка и отправилась на кухню. – Как хорошо, что та дрянь была просто сном.
– Ты кого дрянью назвала? – раздался леденящий душу голос.
Голубая занавеска кухонного окна поплыла перед глазами. Головокружительное чувство падения и страх. Страх открыть глаза и не увидеть надоевших до оскомины серых кухонных обоев, сменить которые не хватало ни денег, ни времени.
– Я знаю, что ты уже проснулась, хватит притворяться. – Противный до зубовного скрежета тон. – Мы вчера не закончили!
– Боже, как мне это надоело! – простонала Люба. – Я хочу обратно к своей дочурке.
– Только после того, как сделаешь то, что мне надо. – Он стоял напротив кровати и равнодушно смотрел на полуобнаженную Любаню.
– А давайте я просто засну и проснусь уже дома, – она натянула до подбородка соскользнувшее одеяло, – или хотя бы оденусь.
– Интересно, ты такая тупая или головой сильно ударилась?
– На ваш выбор, – дернула плечом блондинка, – лишь бы отстали.
– Еще одно слово, – белесые глаза злобно прищурились, – и тебе не к кому будет возвращаться.
И тут случилось то, чего Любовь никак не ожидала: она увидела, как ее малышку, ее кровиночку скручивает так, что та превращается в маленький, худенький комочек. По всему телу появляются открытые красные язвы, потом они чернеют, а после разрастаются так, что за ними уже не видно ни единого клочка кожи. Ребенок сгнивает заживо буквально на глазах. Люба слышит детский крик. Отчаянный, полный невыносимой боли.