Я не была готова. Но не смогла ему отказать. Он
ведь тоже переживает, надеется, ждет. Его сестры давно родили, и на семейных
ужинах эти же сестры нас очень показательно жалеют. Вслух не говорят ничего,
шикают на мужниных родителей, когда те начинают бестактно спрашивать.
Нельзя быть эгоистичной.
Нужно жить дальше, а не зацикливаться на ошибках.
Мы нашли новую клинику и нового врача с шикарными
отзывами. Но сейчас я смотрю ей в глаза и понимаю, что не хочу ввязываться в
это опять.
Я рассказываю ей о предыдущих попытках, тычу в
анализы, выписки. Но эмоций никаких не испытываю и больше всего боюсь услышать
от нее: «Давайте вступать в протокол».
Но она и не говорит. Глядит на меня изучающе, а
затем заявляет то, чего я ожидала от какого-нибудь шарлатана-психолога, но не
от врача высшей категории:
— Вам нельзя беременеть. Вы не готовы ни
физически, ни морально.
— Я готова.
— Нет, не готовы. Я могу отправить вас на
обследование, но это закончится очередной потерей. Вы готовы платить большие
деньги просто так? Не думаю.
Слушайте, мне не нужны наставления. Да, я устала,
но какой человек бы не устал? Любой оптимист выгорит после пяти лет неудач.
Меня начинает колотить от злости, а врач
продолжает, всё так же мило улыбаясь:
— Знаете, что я вам посоветую? Сменить подход.
Есть один человек. Я сразу предупреждаю, он не совсем обычный врач, но отзывы о
нем прекрасные. Съездите к нему, расскажите о своей проблеме. Макар Эдуардович
посмотрит. А потом возвращайтесь ко мне — будем готовиться к ЭКО.
Она достает визитку, которые лежат подозрительно
близко (как будто она их каждому второму выдает), протягивает мне. Говорит ещё
что-то, советует выдохнуть, расслабиться.
Я ухожу от нее, хлопнув дверью, в полном
бешенстве. Кажется, даже попрощаться забыла.
— Ну, что? — Муж вскакивает с дивана, смотрит на
меня внимательно.
Мы давно выплакали все слезы, научились говорить
по фактам. Когда, куда, сколько денег. Но теперь во мне бурлит злость:
— Да бред полный! Сказала, что нужно идти к
какому-то другому врачу, и вообще я морально не могу забеременеть! В протокол
она меня возьмет только после заключения этого Макара Петровича или как его
там.
— Что за чушь? — хмурится. — Она тебя хотя бы
осмотрела?
— Нет!
Надо бы пожаловаться на непрофессионализм, только
сил нет. Мы едем обратно в полнейшем молчании, лишь у самого дома муж
восклицает: