Она задрожала, заплясала на ладони. Когда я победил, ифрит
застыл на месте. На плоской стороне смятой пули открылся маленький
змеиный глаз. Он посмотрел на меня. Я сжал губы, зажал пулю в
кулаке. Так вот что это за сила? Что ж. Им всем конец.
– Стойте! – крикнул я, пытаясь изобразить испуг, – не троньте
Катю! Я выхожу!
Я украдкой взглянул в окно. От того, как в улыбке раскрылся рот
в прорези маски полного мужика, меня прошиб новый импульс злобы. Я
встал, приказал пистолету стать обычным, сунул его сзади, за пояс.
Пошел к парадному входу.
Я прекрасно осознавал, что будет дальше. Ублюдки даже не
предполагали, какой сюрприз их ждет.
Парадная дверь скрипнула, я вошел, захлопнул ее за собой.
– А вот и блудный сынок, – злобно выдохнул полноватый мужик.
Сема, давай его.
Один из автоматчиков вскинул ствол, дал очередь. Пули прочертили
меня через грудь. Толчок отбросил немного назад. Я отступил на шаг.
Взглянул на бандосов исподлобья.
– Крепкий, – толстый цокнул языком, – ну, давай! Прикончить
его!
Они открыли огонь. Пули застучали вокруг, пробивая меня
насквозь. Боли я не чувствовал. Аврора работала. В ладони был зажат
Ифрит Смерти.
Позади разлеталась штукатурка, бились и лопались стекла в окнах.
В двери появились большие пробоины.
Через мгновение звуки выстрелов стихли.
– Он стоит?! Да как?! – округлял глаза жирный.
– Теперь моя очередь, – злобно ухмыльнулся я, взглянул на него
так, что он раскрыл еще и рот.
Когда бандиты стали перезарядиться, я начал действовать.
Я вскинул пистолет. Он тут же проявил свой истинный облик,
раскрыл пасть, стал скалиться на бандоса, которого я взял на
мушку.
Я выстрелил по очереди: В мага, автоматчиков, двух бандитов.
Пять ярких вспышек осветили пространство вокруг.
Сгусток магии ударил в голову магу. Его отбросило, он угодил в
большое кресло, перевернул его, законвульсировал, дергая ногами.
Одного автоматчика сшибло, он ударил в стену, съехал, картины и
фото в рамках посыпались ему на голову. Второй, смешно вскинув
руки, грохнул о пианино так, что оно застонало.
Другой бандос упал на лестницу, ударился головой о ступеньку.
Последний сшиб перила, улёгся между лестницей и пианино.
Толстый с девочкой в руках остался в одиночестве. Он затрясся. Я
видел, как дрожат его губы.
– Не подходи! Не подходи, падла, я убью ее! – сломавшимся
голосом выкрикнул он.