— Стукачка, — без злобы прервал её я.
— Что ты вспомнил! — строго спросил Крейн. — Прекрати клоунить, это очень важно!
— Как дочку твою трахал, — прозвучал голос в голове.
— Что?! — обалдел я от такой подсказки.
— Что? — моё удивление так же не ускользнуло и от Крейна.
Вот сейчас отмазаться будет крайне тяжело. Так, может, и не стоит лукавить?
— Кто передал эту таблетку? — вместо ответа я решил перейти в наступление. — И как мне вернуть в исходную позицию Интеллект?!
— Скажи, что ты вспомнил, — продолжил гнуть свою волну тот. — Множество миров под угрозой. Их судьба зависит от того, что ты вспомнил.
— Да срать мне на ваши миры, — я наконец поднялся с кровли, на которой лежал всё это время. — И сильно сомневаюсь, что судьба миров зависит от того, насколько глубоко я засунул свой конец в твою дочку.
— Куда вы дели ИскИн? — глаза человека в костюме вспыхнули охотничьим азартом. — Скажи мне, иначе весь этот Турнир пройдёт зря!
— Что он имеет в виду?! — вцепилась в меня Сансара и повернула к себе лицом.
— Да, Крейн, что ты имеешь в виду? — переадресовал я вопрос. — Лично я ни хера уже не понимаю.
— Вы с моей Светой прошли прошлый сезон до самого конца, но вместо положенного приза украли ИскИн, — выдохнул тот. — Вы украли то, что позволяет получить ответ. Теперь все эти люди гибнут зря, они убивают друг друга и даже не понимают, что в итоге их ждёт крах!
— Ха-ха-ха, пошла потеха! — голос в голове был полон восторга. — Не вздумай им ответить! Пусть трясут своими жопами и думают, как выкручиваться.
— Заткнись! — произнёс я и снова, кажется, в голос.
— С кем ты разговариваешь? — первая ухватилась Сансара.
— С Тиабалдо, — не моргнув глазом, заявил я.
— Не поняла? — округлила глаза девушка.
— Это мой воображаемый друг, — я продолжил гнать первое, что пришло в голову.
— А почему Тиабалдо? — удивился Крейн, притом не моей шизофрении — имя его не устроило.
— Мне почём знать, — подал я плечами. — Он так представился. Я же не спрашиваю, почему тебя Крейн назвали и фамилию Маслов подвесили.
— А что не так? — кажется, даже оскорбился тот.
— Да всё, — ухмыльнулся я. — Это же извращение. Боюсь себе даже отчество твоё представить.