Рессар застыл в дверях залы и обернулся:
— Вы шутите? Мне понадобится весь сезон, чтобы подобрать себе
фаворитку, которая не выбесит за неделю! В конце концов, мне её
терпеть три года вашей милостью!
— Рессар, мой мальчик, я верю в тебя. Посему три дня!
***
— Невозможная! Я сотру её с лица земли! Ненавижу это пятно на
нашем светлом доме. Как ты мог?
— Дорогая, мы снова будем трясти моим одним-единственным грешком
за всю нашу совместную жизнь? – попытался утихомирить разъярившуюся
супругу Бартеко.
— Единственным? – прошипела Матильда, а потом повысила голос и
повторила: — Единственным?! Этот грешок уже пятнадцать лет висит на
моей шее! Она сосёт из меня жизнь.
— Не привирай, — устало протянул единожды неверный супруг.
— Она сосёт из меня здоровье и красоту! Посмотри, что стало со
мной за какие-то пятнадцать лет? – не унималась Матильда.
— Просто ты постарела, дорогая, в том нет вины Вильды…
— Что, паразит? Ты мне говоришь о старости?! Мне – кто никогда
не покидает весеннего рассвета? Ирод! Сгинуть бы тебе, как и твоей
греховной пиявке!
— Помолчи, — в ужасе прервал её Бартеко. – Помолчи, ладно? Не
накликай беду, весна моя. Я придумаю, как уладить
недоразумение…
— Недоразумение! Нашел себе оправдание, старый кобель. Нет, я
уже решила эту проблему.
— Ты же не собираешься… или собираешься?
— Что ты блеешь, ирод? Что я, по-твоему, собираюсь?
— Искупаться в крови девственницы? – с ужасом закончил
побелевший супруг.
Матильда прикусила губу.
— Была бы она девственницей – всенепременно искупалась. А пока
выставлю её на межкоролевском аукционе. Глядишь и отобьются золотом
мои пятнадцать лет страданий.
— Матильда, ты не можешь!
— Заткнись, грязный похотливец. Не тебе указывать, что мне
делать и как поступать. Пошел вон. Готовь девку, пусть отскоблится,
да лохмы свои расчешет.
Бартеко понуро вышел из светлицы и побрёл к дальней башне над
уступом, судьба его дочери-феи была решена. Он вряд ли посмеет
перечить колдунье в шестнадцатом поколении, та уже проявила
невиданную для колдунов щедрость, вырастив приживалку под своим
кровом до полнолетия. Теперь настал черед Вильды самой проложить
себе дорогу в жизнь.
Бартеко сдернул кулон с шеи и зажал в кулаке – последний подарок
от матери его дочери.
— Сюда, господин Видьер, здесь собраны девы со всех уголков
мира.