На меня эта угроза не произвела никакого впечатления.
Перспектива остаться в подвале, в котором происходили странные и
необъяснимые вещи, была гораздо страшнее. Лучше уж я вопли Салты
вытерплю, чем еще раз услышу пробирающий до души стук.
***
— Ах ты ж, ленивая девка! Прятаться от меня вздумала? — изо рта
домоправительницы летела слюна, глаза превратились в узкие щелочки,
щеки гневно дрожали и оттого казались похожими на плохо застывший
студень.
Я стояла посреди людской, вдоль стенок жались молчаливые
служанки, а Салта, уперев руки в бока, наступала на меня и визжала
так, что мне хотелось зажать уши ладонями или исчезнуть куда-нибудь
подальше. Поначалу я еще пыталась объяснить, что меня закрыли, но
старшая спросила Яся, а тот сказал, что дверь не была заперта. Вот
и думай, то ли Минка вернулась и открыла, то ли Ясь решил меня
подставить.
— В глаза мне смотри! — визг стал еще громче. В висках заломило
от боли. — И стой ровно, когда с тобой разговаривают.
Если бы это было так легко! После дня, проведенного в подвале,
спина ныла от усталости, а глаза слипались. Мне казалось, еще
немного, и я улягусь на пол прямо тут, посреди людской.
— За двоих она отработает! Это ж надо было так врать! —
разорялась старшая. — Что зенки свои вылупила? Ни стыда, ни совести
нет! И подружка твоя такая же, весь день в постели провалялась! Ну
ничего! Я из вас лень-то выбью! Вы у меня еще попомните!
Салта замолчала, и на лице ее появилось напряженно-задумчивое
выражение. Наверняка, пыталась наказание поизощреннее придумать!
Пожалуй, погорячилась я с выбором лучшей участи. Ночь в подвале уже
не казалась мне такой страшной.
— Иди за мной! — придя к какому-то решению, прошипела
старшая.
Она звякнула ключами и направилась к двери. Я пошла следом.
Башмаки казались тяжелыми, я с трудом переставляла ноги, а в голове
все еще звучал тихий настойчивый стук. Он казался мне таким
явственным, что я невольно посматривала на Салту — может, она тоже
его слышит? Но старшая быстро перебирала своими толстыми ножками и
мчалась вперед со скоростью парусника. Она и похожа была на
керецкую парусную лодку — тяжелая низкая корма, выступающие
бедра-борта, обвисшая грудь — точь в точь, как приплюснутый нос
керецки. И руки-весла — короткие, грубые, с маленькими отечными
пальцами.