Загадка Александра Македонского - страница 24

Шрифт
Интервал


– Если на Лесбосе женщины предпочитали общество без мужчин, то почему бы и нам не остановить свой выбор на чисто мужской компании? Почему бы нам не предпочесть ее женской?

Птолемей не согласился:

– Женский смех облагораживает мужское собрание. А женские груди? Губы? Еще кое-что?..

– Есть нечто более прекрасное, – возразил Гефестион. – Разве красота мужчин не затмевает порою женскую красоту?

За столом поднялся шум. Одни кричали – да, другие – нет. Александр слушал и усмехался. Пил себе вино. Очень это интересно, к какому все-таки выводу придут спорщики.

Клит попросил Александра разрешить спор.

– Я не в состоянии, – резко бросил полководец. – И та и эта любовь имеют свои достоинства. За любовь! И пусть каждый придаст этому слову свое значение!..

Все подняли и осушили чаши с вином.

– Будет ли нынче музыка? – поинтересовался Птолемей.

– Всему свое время, – успокоил друга Гефестион. – До рассвета целая вечность.

Царь не спеша беседовал с Лисиппом. Речь шла о том, чтобы изваять бюст Александра. Это нужно во всех отношениях: для сегодняшнего дня и будущих времен. Скульптор приберег для этой работы уникальный кусок мрамора. Для Александра и только для Александра!..

Александр поблагодарил Лисиппа и поднял чашу:

– Я высоко ценю вашу любовь и дружбу и, в свою очередь, отплачу вам сторицей.

И выпил за друзей.

Вслед за царем полную чашу поднял Лисипп:

– О Александр! Нет в мире ничего выше великого сердца! Самое горячее мое желание, чтобы ты позировал мне!

– Да, конечно! Но лучше всего после похода!

– О, нет! – возразил Лисипп. – До! И только до!

– Я согласен, – дружески сказал Александр, пребывающий в благодушном настроении. – Но первое, что следует сделать на этом пути – выпить чашу.

Скульптор с величайшей готовностью исполнил просьбу царя.

– Ну, а теперь самые модные в Коринфе музыканты готовы усладить уши пирующих, – объявил Гефестион.

В шатер молча вошли музыканты в белоснежных хитонах, стали в отдалении от пирующих и поклонились. Один был с флейтой, второй держал лиру, а третий принес большой, тяжелый тригонон и поставил рядом с собой. Музыканты были красивы. Как на подбор.

По знаку Гефестиона они заиграли. Музыка отвлекала пирующих от яств. Мелодичные переборы тригонона сплетались с другими инструментами столь причудливо, что компания невольно заслушалась. Музыканты играли легко. Чувствовалась отличная сыгранность.