И снова тысячи окровавленных ног погружались и погружались в раскаленный песок…
Шатаясь, Александр брел вместе со всеми. Только страстное желание победить пустыню заставляло его передвигать ноги в такт с Птолемеем, Гефестионом, воинами…
Неожиданно царь остановился, приказал:
– Приведите коня!
Ему привели самого сильного из оставшихся в живых. Он с удивлением воскликнул:
– Почему рыжий? Букефала мне! Где Букефал?
Воин, растерявшись, ответил:
– Царь, Букефал остался в Индии!..
Со страхом и жалостью Гефестион сказал:
– Александр, там, где захоронен твой конь, стоит город Букефалы…
Александр бредил наяву. В обезумевшем мозгу стремительно мелькали видения… Он приложил руку ко лбу:
– Да… Да… что же это я говорю?..
И, тотчас овладев собой, вскочил на гнедого коня. Жестом приказал конному отряду следовать за ним. Он вспомнил, что его озарило:
– Впереди должно быть море!..
Усилием воли он заставлял себя держаться на коне, приникая к густой рыжей гриве… Всадники отставали один за другим. Лошади падали, воины не могли тащиться далее, только Александр и пятеро его неутомимых гетайров стремились вперед. Ближе всех были Гефестион и Птолемей.
Наконец они увидели море.
Вначале Александру показалось – он снова теряет рассудок. Но нет: морская синева выпукло поднялась над белым песчаным берегом.
Царь приказал:
– Копать песок! Нет ли воды?
Изможденные воины вместе с царем принялись мечами копать песок, ища пресный источник.
И вскоре из песка брызнул ключ. Вода была чистая, свежая, холодная! И так близко!
Александр набрал ее в ладони… поднялся с колен, сказал самому себе:
– Жизнь возвратилась!
Переход через Гедросийскую пустыню продолжался шестьдесят дней, страдания и потери на этом пути были значительнее, чем все прежние, вместе взятые.
Итак, ему удалось выбраться оттуда, откуда многим не было возврата, из Гедросийской пустыни.
Александр Великий возвращался дорогой побед, возвращался, однако, сомневаясь в себе самом.
Страшные случайности войны, благодаря которым была завоевана Азия, также легко могли изменить все в другую сторону: как одним ударом судьбы счастье царя достигло своего высшего предела, так же легко могло оно и рассеяться.
Возвращаясь, он провел некоторое время среди руин дворцов персидских царей в Персеполе. Теперь он не одобрял того, что содеял ранее.