Положив вещи в шкаф и надев скользящую сменную обувь – я
аккуратно спустился на первый этаж. В воздухе пахло старой бумагой
и чем-то смоляным, похожим одновременно на чернила и сливочное
масло. Ноги на несколько сантиметров погружались в мягкие ковры при
каждом шаге, свечение кристаллов на стеллажах могло
загипнотизировать, а внимание привлекал странный вид многих книг на
полках.
Практически все из них даже книгами назвать нельзя. Без обложек
и корешков, лишь кучка обмотанных верёвкой листков, чтобы те не
разлетались. В лучшем случае одна из двадцати книг имела вид
непосредственно книги. И так на каждой полке, на каждом
стеллаже.
Ещё больше поражала тишина. В библиотеках она всегда особенная,
даже почтенная, смешана с шелестом переворачиваемых страниц. Здесь
же звуки отсутствовали и я мог поклясться, что слышал, как подобно
журчащему ручью с едва уловимым электрическим треском мана
проходила через зелёные и красные кристаллики на стеллажах. И ни
одного разумного, не считая женщины на балкончике.
Выйдя в центральный проход – я сразу понял, где именно следует
искать наставника. В самом конце прохода построили небольшой
одноэтажный домик с плоской крышей, а на неё поставили стеллажи.
Стоявшая рядом со входом в необычный домик высокая лестница
отметала любые вопросы о том, как именно забирать связки листков с
верхних полок.
– Входите, – знакомый со вчерашнего дня голос откликнулся на
ненавязчивый стук в дверь.
Внутри помещение захватили различные сундуки, столы и стеллажи.
Их полки оккупировали склянки и чернильницы, а на столах нет и
сантиметра свободного места из-за инструментов для создания книг:
тески, прессы, различные ножи и кисти, и баночки с чем-то вязким
как клей.
За отдельным столом, единственным полностью свободным от
предметов, сидел Густах Маштакет. В коричневой монашеской робе,
больше подходящей аскету-отшельнику, с кинжалом, жезлом и гримуаром
на поясе. Острый живой взгляд мужчины сильно контрастировал со
спокойным выражением лица, а между коричневыми бровями проступили
небольшие складки. Казалось, наставник последние минуты о чём-то
усиленно размышлял.
– Ликус, проходи, – Густах жестом показал на соседний стул. – В
церкви закончилось таинство поступления?
– Минут десять назад, и я сразу направился сюда.
– Отлично. Раская ещё не подошла, придётся подождать.