Подумаешь, занятие боевой магией будет лишь один раз в ракт, то
есть один раз в двадцать учебных дней налима. И то, это не столько
занятие, а сколько индивидуальная тренировка и поиск наиболее
подходящего мне боевого класса. В какой-то степени – это неплохой
расклад, потому что каждый второй день я буду тренироваться с
матонами. Низкий уровень магических искусств компенсируется
искусствами физическими.
Эльфийка же, всё время смотрящая на свои колени и стесняющаяся
посмотреть на меня или Густаха – выдаст мне книги о порождениях и
объяснит азы начертательной магии и алхимического зельеварения. Без
этого я не смогу самостоятельно готовить структурные растворы и
наносить их на части порождений.
Вот и весь первый год в академии. Ни тебе общих занятий, ни
доступа к книгам, ни личных помощников. И последнее – самое
скверное, потому что вчерашний инцидент с Эльтой оказался
абсолютное ненужным, даже вредным.
– У меня остались вопросы, – я пристально посмотрел на мага. Тот
жестом предложил начать. – Когда получу книгу о порождениях?
– Раская тебе её выдаст, сегодня же.
– Другие книги, по начертательной магии, например?
– Если они в наличии, – Густах вопросительно глянул на эльфийку,
на что она поспешила кивнуть.
– Когда занятия начнутся?
– С матонами – завтра же, объявление уже должно висеть у тебя в
бараке. Также там указанно, когда будет обучение боевой магии.
Скорее всего, ближе к концу ракта. Сколько у тебя свободных единиц
величия? Хоть одно найдётся?
– Свободных чего? – похоже, начался очередной этап не самой
приятной игры “пойми как разумные трактуют систему”.
– В голосе твоих богов, помимо прочего, должно быть семь слов
твоего величия: живучесть, сила и прочее. Под взором богов ты их
увеличиваешь свободными единицами, и сам возвышаешься над прежним
собой. Дальше есть слова о твоих свершениях и умениях.
Мне пришлось помассировать виски, от услышанного в них
застреляло. Ну хоть строчки с умениями у нас похожи, и на том
спасибо.
– У меня нет ни одной свободной единицы, – Густах хотел что-то
возразить, но я продолжил. – У меня был некоторый запас до того,
как меня бросили в темницу и приговорили к казни.
На лице нутона за секунду сменилось несколько выражений:
непонимание, осознание, задумчивость, печаль. Даже Раская нашла в
себе смелость посмотреть на меня с лёгким сожалением.