Нигде не видно Вадима и Игоря, но они
легко могли быть сейчас на передовых рубежах или в составе отряда
рейдеров.
Захожу в подъезд и поднимаюсь на свой
этаж. Жму звонок и ожидаю открытия.
— Кто? — спросила грон-мэр.
— Дмитр̀ий.
Дверь отворилась и грон-мэр молча
пропустила меня внутрь.
В квартире всё по-старому, будто не
было никакого апокалипсиса. Оружие и боеприпасы моей грон-мэр, если
что-то вдруг, не нужны, поэтому в квартире нет и намёка на наши
военизированные реалии. Дверь у нас взломостойкая, с покрытием из
некого новейшего сплава, специально разработанного для
противодействия болгарке. Не то, чтобы я всерьёз опасался, что меня
попытаются взломать с помощью болгарки или иного серьёзного
спецоборудования, но бережёного бог бережёт.
Разуваюсь и прохожу на кухню, где
снимаю маску и расслабленно сажусь за стол.
— Где пропадал? — спросила Агата
Петровна.
— Там-сям, — пожал я плечами. — Это
неважно.
— А что важно? — поинтересовалась
бабушка.
— Важно то, что мне нужно ещё одно
театральное представление, — сказал я.
— Тебе повезло, потому что у нас
теперь иногда ставит постановки театр, — без особой теплоты, одними
губами, улыбнулась бабушка. — Но просто так напрягать людей
ради...
— Я знал, что в глубине души ты
прожжённая капиталюга, — усмехнулся я. — Поэтому у меня есть
кое-что, что вас заинтересует.
— Каждый должен приносить пользу
коммуне, — пожала плечами бабушка. — Просто так никому ничего не
даётся.
— Да-да, слышал: каждому по
потребностям, каждому по способностям, — вздохнул я. — Вот эта
штука.
Я вытащил из подсумка сферу
сверхспособностей.
— Не ахти что, но лишние усиления — не
лишние усиления, — произнёс я, передавая сферу бабушке. — Правда,
вам надо будет найти какого-нибудь неутомимого жеребца, готового на
нетрудовые подвиги или любвеобильную особу, готовую работать не
смыкая ног, ха-ха!
— Что за «тантрический секс»? —
недоуменно спросила бабушка.
— А я почём знаю? — развёл я руками. —
Написано же, что временные магические усиления партнёрам. Наверное,
полезно. А даже если нет, то сферы на дороге не валяются, поэтому
всё равно ценно.
— Не валяются, — кивнула Агата
Петровна. — И ты готов отдать её за простую постановку в нашем
театре?
— Не простую, — покачал я головой. —
Буду требовательнее Станиславского.
— Ладно, договорились, — решила
бабушка. — Рассказывай.