Невольно перейдя на строевой шаг,
приближаюсь к трону.
Только приблизившись на близкое
расстояние я понимаю, что женщина высотой где-то в районе четырёх
метров.
Лицо её монументально. Вера Мухина,
увидь она это лицо, несомненно использовала бы его для воплощения
образа колхозницы на монументе «Рабочий и колхозница». Не похожа
эта богиня на гречанку, черты лица её прямы, взгляд, даже
направленный не на тебя, пронзает холодом до основания пяток.
Белоснежные волосы её сложены в пучок, а голову её украшает
серебряный лавровый венец. Фигура её атлетична, сила чувствуется
даже в положении рук на подлокотниках трона. Богиня такая, какая
она есть.
Несомненно красива. Не людской
красотой, но божественной...
— К-к-то-о-о?.. — изрекла она
одновременно ослабшим, но и властным голосом.
Будь она человеком, имела бы успех в
опере, потому что меня этот голос пронизал до глубины души. Но она
не человек, а богиня. Что богине до смертных утех?
— Я — Дмитрий, сын Ибрагима! —
набравшись храбрости, представляю я себя.
— К-а-а-к по-о-осмел, с-с-смертный? —
поинтересовалась Стикс.
Стало как-то тоскливо от осознания
того, что я действительно дурачок и вообще решил сюда
идти.
Но видно, что ей сейчас очень паршиво.
Не лучшие годы, видимо...
— Нижайше прошу милости, верно
извечная и извечно верная... — рухнул я на колени.
И ничего. Стикс сидит как статуя, ни
движения мимической мышцы, ни изменения взгляда. Смотрит в никуда,
расположенное где-то надо мною, даже взгляд не опускает. Не может
или не хочет — это очень важно определить прямо сейчас. Ключевой
момент, можно сказать. Если не хочет — мне крышка, если не может —
вот тут можно поплясать и побултыхаться.
Но не происходит абсолютно ничего.
Медленно дышу, стараясь не шуметь, а богиня бездействует. После
таких вопросов, заданных ею, меня давно должна ждать смерть.
Персоне такого уровня даже пальцем шевелить не надо, чтобы
прихлопнуть слишком наглую букашку. Но она бездействует.
Почему?
Тут я начал слышать выдох, долгий, как
течение реки, звонкий, как звук падающих на мрамор серебряных
монет. Кажется, она хочет что-то мне сказать.
Подползаю на коленях поближе, но всё
так же слышу неразборчивый выдох. Не знаю, что делать. Ссыкотно
просто так подходить, угробит, как пить дать...
Минуты две стою на коленях, взвешивая
все риски, но в итоге решаю, что, если бы она хотела меня убить, я
бы уже надёжно умер.