— До дома провожал? — мурлыкнула Эйнис, Вера вздохнула:
— Сначала провожал, потом на машине возил, я пыталась от него отделаться и сказать, что у меня есть парень, но он узнал, что я вру, и продолжил провожать. Очень настойчиво. У меня тогда никого не было и не хотелось, но он так прилип, что я через время смирилась. А кризис наступил, — она задумалась, вспоминая, нервно улыбнулась: — Он купил новую машину...
— Что это?
— Такая железная штука, в которой ездят очень быстро, типа карета, только самоходная, на бензине. Нормальные люди себе покупают простую и одну, ездить, а богатые покупают крутые и много, выделываться. Он купил вторую или третью, стоимостью примерно в мою зарплату лет за сто пятьдесят. И приехал на ней меня встречать с работы и хвастаться. Я в ней устроилась удобненько и ноги на приборную панель закинула, а он сказал: «Ноги убери».
Эйнис фыркнула и рассмеялась, Вера скорчила рожицу, пару раз особенно сильно рубанула морковь, фыркнула:
— Ну а я сказала: «Сам на ней катайся» и пошла пешком. Он за мной ехал до самого дома и сигналил как дебил, извинялся, пытался меня затащить обратно в машину и положить мои ноги на любое место, какое мне только захочется, но для меня первое слово дороже второго, первое всегда искреннее. Я не села. Он на следующий день приехал на старой машине, но в неё я тоже не села, сказала — прощай, наша встреча была ошибкой. Он не понял.
Она высыпала звёзды в кастрюлю, попробовала бульон, досолила и опёрлась о стол, вытирая руки.
— Он стал брать измором. Приезжал меня встречать, провожал пешком, я с ним не разговаривала, вообще рот не открывала. Он стал возить мне подарки, всяких мутантских плюшевых медведей и горы роз, я это всё игнорировала, даже в руки не брала, у меня этих медведей, — она поморщилась, — пылесборники, их даже в детские приюты не берут, приходится в семьи раздавать.
Министр рассмеялся и потёр лицо, она буркнула:
— Не смешно! Это проблема. Избавиться от медведя очень сложно, а держать в доме ещё сложнее, а их все постоянно дарят, как будто подарков других нет. «Пусть он напоминает тебе обо мне», — собезьянничала Вера, закатила глаза: — Я блин через полгода не буду помнить твоё имя, а медведь никуда не денется. Задолбали, фантазии ноль. Все делают одно и то же — медведи, цветы, стихи, серенады...