Хлопнула дверь, Вера осталась в тишине, протёрла глаза и попыталась осмотреться — здесь свет был холодно-синим, он резал глаза, вышибая слёзы, ей опять пришлось их тереть и вытирать руки.
— Прям так плохо? — иронично поинтересовались где-то рядом, она узнала голос Артура, усмехнулась:
— Здравствуй, нарушитель порядка. Как ты тут оказался?
— Сам прихромал, — самодовольно заявил Артур, — а вот кое-кого принесли.
Она всё-таки пришла в себя и осмотрелась, улыбнулась лежащему напротив Артуру, он выглядел вполне здоровым, если не считать слегка распухшей челюсти и разбитой губы, зато его мускулистая грудь и руки, которыми он теребил одеяло, как будто специально сдвигая ниже, привели её в чувство куда эффективнее, чем Док и вода. Она улыбнулась шире и перевела взгляд на вторую кровать — там лежал на боку, слегка нервно улыбаясь, укрытый до пояса и тоже очень рельефный Эрик. Лысый. И без бровей.
— Сменил имидж? — чуть улыбнулась Вера, он кисло усмехнулся и кивнул:
— Мой парикмахер просто жжёт.
Вера дотянулась до кружки на столе и допила воду, посидела ещё немного, пытаясь собраться, встала и пересела на кровать к Артуру, чуть не упав за эти два шага, взяла его за руку и закрыла глаза, обречённо выдыхая:
— Удачи. Ты как-нибудь можешь узнать, подействовало или нет? Ты же маг.
Он иронично фыркнул:
— Если я маг, это не значит, что я мастер энергетической диагностики, так говоришь, как будто каждый маг специализируется на абсолютно всём. Откуда мне знать? Я боевик и менталист, могу тебя молнией треснуть, могу сказать, почему тебе так хреново. И помочь, кстати, могу, если ты амулет снимешь.
— Нет, госпожа, — подал голос один из ниндзя-охранников, Вера поджала губы и вздохнула:
— Мне ничего нельзя снимать, Артурчик. Мне можно только воду пить и удачи желать. Закончу раздавать удачу и пойду прилягу. — Она обернулась, оценивая расстояние, тяжко вздохнула и со скрипом встала. Сделала пару шагов и присела у кровати Эрика, заглянула в его загадочно-зелёные глаза и кивнула: — Удачи. Выздоравливайте, я пойду.
Попыталась встать, но это было так тяжело, что она почти обрадовалась, когда он спросил:
— Что написано у тебя на руке?
— Ничего, я лентяй и не пишу, — она с облегчением села обратно, посмотрела на левую руку с надписью на часах и правую вообще без надписи, он улыбнулся: