Помпей все еще старался убедить Варрона в том, что единственным правильным для того решением было бы пойти с ним, Помпеем, дабы присоединиться к Сулле, но этот строгий и педантичный карлик – столь мудрый для человека, лишь два года прозаседавшего в Сенате! – продолжал сопротивляться.
– Сколько войска у Суллы? – осведомился Варрон.
– Пять легионов ветеранов, шесть тысяч кавалерии, немного добровольцев из Македонии и Пелопоннеса и пять когорт испанцев, принадлежавших этому грязному жулику, Марку Крассу. Всего – около тридцати девяти тысяч.
Этот ответ заставил Варрона взвиться.
– Я повторяю, Магн, пора повзрослеть! – крикнул он. – Я только что приехал из Аримина, где Карбон сидит с восемью легионами и огромной кавалерией, – и это лишь начало! В одной только Кампании еще шестнадцать легионов! За три года Цинна и Карбон набрали войско – сто пятьдесят тысяч в Италии и Италийской Галлии. Как сможет Сулла справиться с такой силой?
– Сулла пожрет их, – равнодушно ответил Помпей. – Кроме того, я собираюсь предоставить ему еще три легиона закаленных ветеранов моего отца. А солдаты Карбона – рекруты-молокососы.
– Ты действительно хочешь иметь собственную армию?
– Конечно.
– Магн, тебе только двадцать два года! Ты не можешь ожидать, что ветераны отца пойдут за тобой!
– Почему? – искренне озадачился Помпей.
– Во-первых, тебе недостает еще восьми лет, чтобы войти в Сенат. Тебе осталось двадцать лет до консульства. И даже если люди твоего отца пойдут за тобой, просить их об этом абсолютно незаконно. Ты – частное лицо, а частные лица не вербуют себе армии.
– Уже три года правительство в Риме незаконно, – возразил Помпей. – Цинна – четырехкратный консул, Карбон – двукратный, Марк Гратидиан – дважды претор по гражданским делам, почти половина Сената объявлена вне закона, Аппий Клавдий изгнан с сохранением властных полномочий, Фимбрия бегает по Малой Азии, совершая сделки с царем Митридатом, – это же посмешище!
У Варрона был вид надутого мула, что неудивительно для сабинянина, сельского жителя Розеи, где полным-полно мулов.
– В любом случае, все следует делать по конституции, – упрямо сказал он.
Помпей захохотал:
– Ох, Варрон! Ты мне нравишься, но ты безнадежный идеалист! Если бы это можно было решить конституционным путем, почему же тогда в Италии и Италийской Галлии сто пятьдесят тысяч солдат?