– Я даже тогда не хотела, чтобы ты меня поцеловал, хотя мне это и понравилось. Слишком сильное ощущение для моего спокойствия. Как же ты меня возненавидел!
– А чего ты ждала? Ты отвергла меня. А я не люблю, когда женщины меня отвергают.
– Я помню об этом!
– Я помню тот виноград.
– Я тоже.
Сулла глубоко вздохнул, крепко зажмурился.
– Если бы я мог плакать!
– Я рада, что ты не можешь, дорогой друг, – мягко проговорила она.
– Тогда ты плакала обо мне.
– Да. Но сейчас не буду. Это было бы трауром по исчезнувшему отражению, уплывшему по течению реки. А ты – здесь. И я рада этому.
Наконец он встал, старый, уставший человек.
– Вина?
– Да, пожалуйста.
Он налил вино, как заметила Аврелия, из двух разных бутылок.
– Тебе не понравится та моча, которую мне приходится пить в эти дни. Такую же сухую и кислую, как я сам.
– Я и сама совершенно сухая и кислая, но не буду настаивать на том, чтобы попробовать твое пойло, если ты не рекомендуешь. – Она взяла протянутую ей простую чашу и с благодарностью отхлебнула. – Благодарю, вкусное. Мы провели целый день в поисках Квинта Педия.
– О чем думает твой муж, заставляя тебя выполнять его работу? Он опять в отъезде? – осведомился Сулла, опустившись на стул с заметным облегчением.
Блестящие глаза Аврелии вдруг стали стеклянными.
– Я уже два года как вдова, Луций Корнелий.
Он удивился:
– Гай Юлий мертв? Он же был совершенно здоров. И к тому же молод! Убит в сражении?
– Нет. Он просто умер – внезапно.
– А я вот на тысячу лет старше Гая Юлия, но все еще цепляюсь за жизнь, – с горечью произнес Сулла.
– Ты – призовой конь, а он – простой солдат. Хороший человек. Мне нравилось быть его женой. Я никогда не считала его человеком, которому следует цепляться за жизнь, – сказала Аврелия.
– Наверное, он и не цеплялся. При моей власти в Риме ему было бы трудно. Я думаю, он последовал бы за Карбоном.
– Он был сторонником Цинны ради Гая Мария. Но Карбон? Не знаю. – Аврелия сменила тему. Она уже привыкла к его новому облику, сменившему прекрасный лик Аполлона. – Твоя жена здорова, Луций Корнелий?
– Была здорова, когда я последний раз слышал о ней. Она все еще в Афинах. В прошлом году родила мне двойняшек, мальчика и девочку. – Сулла хихикнул. – Она боится, что они вырастут похожими на их дядю Свинку.
– О бедняжки! Хорошо иметь детей. Ты когда-нибудь вспоминаешь о других своих двойняшках – о тех мальчиках, которых тебе родила твоя германская жена? Теперь они совсем взрослые.