– Это не так, тетя Аврелия!
– Конечно, так! – отрезала Аврелия.
Залившись краской, Марий-младший повернулся к матери и протянул к ней руку, как бы прося поддержать его.
– Мама, это не так! Да, я сказал Карбону, что выдвину свою кандидатуру. Но все равно я хотел выслушать, что скажет моя семья, правда! Я могу передумать!
– Ха! Ты не передумаешь, – фыркнула Аврелия.
Пальцы Юлии сжали запястье Аврелии:
– Успокойся, Аврелия. Я не хочу, чтобы в этой комнате сердились.
– Ты права, тетя Юлия. Гнев – это последнее, что нам нужно, – согласился Цезарь, вставая между матерью и тетей, и с этого нового места пристально посмотрел на двоюродного брата. – Почему ты сказал «да» Карбону? – спросил он.
Вопрос, который ни на секунду не обманул Мария-младшего.
– О, Цезарь, думай обо мне немного лучше! – презрительно сказал он. – Я сказал «да» по той же причине, по которой и ты сказал бы «да», если бы на тебе не было laene и apex.
– Я понимаю, почему ты думаешь, что я сказал бы «да». Но на самом деле я бы этого не сказал. Лучший путь – это in suo anno, в свое время.
– Это противозаконно, – неожиданно подала голос Муция Терция.
– Нет, – возразил Цезарь, прежде чем Марий-младший мог отреагировать. – Это против установившейся традиции и даже против lex Villia annalis, но не противозаконно. Такое решение могло бы стать незаконным на государственном уровне, если бы твой муж занял положение против воли сенаторов и народа. Однако Сенат и народ Рима всегда могут ликвидировать lex Villia. А именно это и произойдет. Сенат и народ Рима обеспечат необходимую законность подобных выборов. А это означает, что единственный человек, который объявит консульство Мария незаконным, будет Сулла.
Наступила тишина.
– Вот что хуже всего, – сказала Юлия дрогнувшим голосом. – Ты выступишь против Суллы.
– Я все равно был бы противником Суллы, мама, – сказал Марий-младший.
– Но не как официально введенный в должность представитель Сената и народа. Быть консулом – значит принять на себя максимальную ответственность. Ты возглавишь и поведешь за собой армии Рима. – Слеза скатилась со щеки Юлии. – Ты окажешься в центре пристального внимания Суллы, а он самый страшный человек на свете! Я знаю его не так хорошо, как твоя тетя Аврелия, Гай, но – достаточно хорошо. Мне он даже нравился в те дни, когда заботился о твоем отце, а он действительно заботился о нем, ты знаешь. Бывало, он сглаживал те маленькие неловкости, которые всегда возникали у твоего отца. Сулла – более терпеливый и проницательный человек, чем твой отец. И в каком-то смысле он человек чести. Но твой отец и Луций Корнелий имели одно важное общее качество: когда все рушилось, от конституции до народной поддержки, они были способны пойти на все, чтобы достигнуть своей цели. Вот почему оба они в прошлом двинули армии на Рим. И вот почему Луций Корнелий снова пойдет на Рим, если Рим выберет тебя консулом. Сам Рим намерен драться с ним до конца, мирного решения проблемы не будет. – Она вздохнула. – Из-за Суллы я хочу, чтобы ты передумал, дорогой Гай. Обладай ты его возрастом и опытом, ты еще мог бы выиграть. Но ты не такой. Ты не можешь победить Суллу. И я потеряю своего единственного ребенка.