Помимо архаичного свода правил, Помнящий Далрод обучал меня
истории народа. Скажу так, исходя из того что он мне поведал,
прослеживались общие черты с моей первоначальной национальностью.
Гоблинов так же шпыняли, относились к ним предвзято и лишали того,
что им принадлежало по праву. Также этот народ был весьма
воинственным, и по мере своих сил старался отстаивать свои права.
Зачастую безуспешно, но здесь Помнящий винил грязных и бесчестных
магов. Которые раз за разом, пользуясь доверчивыми глупцами не
соблюдали свои клятвы.
А уже потом подавляли нас своей бесчестной магией.
Упоминание о магии не вызвали у меня когнитивного диссонанса. Ну
подумаешь маги, я вон гоблин что реинкарнировал, и что теперь?
Не брезговал Далрод и эксплуатировать детский труд, припахав
меня к ассистированию во время варки им разных зелий. Наблюдение за
процессом было весьма познавательным, однако нарезание кусающихся
алебастровых червей, и выдавливание склизкова сока из мерцающего
мха удовольствие мягко говоря сомнительное.
Не забрасывал дедуган и экспериментов с разного рода хламом, как
он объяснил мне позже, эти артефакты использовались нашими
предками, до того как бесчестные маги в очередной раз обманули
народ гоблинов, и отняли у нас часть нашей силы. Я же по его словам
аномален, и при взаимодействии со мной настоящие артефакты предков
реагируют на меня. Подделки же, что за многие годы были втюханы его
предшественникам на меня никак не реагировали. Если что я и понял,
так это то что маразматик пользовался мною как детектором
подлинности. И то, что я не самый обыкновенный гоблин.
Несомненным преимуществом было для меня и то, что сморщенный под
гнетом времени старик был весьма словоохотлив, и пользуясь
некоторыми техниками продаж из моей прошлой жизни, а именно
извлекающими и направляющими вопросами. Мне удалось узнать много
того, о чем пока не хотел говорить мой отец, полагая что мой
возраст еще не соответствует той информации которую я хочу от него
получить.
Мою мать звали Зжитха, и она была дочерью Далрода. Что объясняло
то почему мой отец вообще доверил меня какому то левому старику, и
хоть Помнящий был уважаем среди тех кто следовал за укладом, отец
не относился к этой категории. Воспитываться в традициях уклада
было желанием, которое выразила моя мать, после того как стало
ясно, что она не переживет роды.