Выходит, я не только ничего не добьюсь, но и
выставлю себя перед девчонкой недальновидным дураком. Ещё и Пирр
узнает, что я догадался о его желании завладеть моей
силой.
Значит, мне лучше не забивать этим голову, а
сосредоточиться и придумать, как завтра сотворить чудо и во второй
раз победить Блэквуда.
Или хотя бы не умереть.
Я
поплескал себя ладонями по щекам, поднялся и уселся на кровати,
подобрав под себя ноги. Рукой потянулся к прикроватной тумбочке, на
которой лежал небольшой буклет со сводом правил по проведению
отборочного турнира.
Нужно было ещё раз внимательно всё
перечитать. Вдруг в первый раз упустил что-то важное.
Для зачисления в академию всего-то нужно было
одержать одну победу. Если не получалось с первого раза, тогда ждал
ещё один бой с противником, который тоже не достиг успеха в своём
первом поединке.
Теоретически я сохранял шансы попасть в
Хольдград.
Но
лишь теоретически, ведь чтобы принять участие во втором бою, нужно
было не умереть в первом. И лично для меня это была крайне
нетривиальная задача.
Сейчас Блэквуд больше всего на свете желал
поквитаться со мной за публично поруганную честь и откушенное
ухо.
И
дурацкие правила тому только способствовали.
Но
у меня имелось, чем ответить.
Хотя совух и предупреждал, что это очень
опасная затея и лучше придумать что-нибудь другое. И уж тем более
ни в коем случае не претворять этот замысел в жизнь на арене на
глазах у десятков тысяч зрителей.
Если дословно, то он сказал, что хуже этого и
опаснее будет только сразу перед всеми признаться в
антимагии!
—
Вот завтра и узнаем, хуже или не хуже, — скомканный буклет улетел в
стену, а я завалился обратно на подушку и закрыл глаза.
******
—
Добро пожаловать, дамы и господа! — мужчина в серебристом костюме
медленно поворачивался по кругу, приветствуя зрителей.
—
Рады видеть всех вас на ежегодном отборочном турнире в академию
Хольдград! — второй мужчина являлся точной копией первого, только
одет был в костюм яркого оранжевого цвета.
Трибуны, до отказа забитые зрителями,
взорвались оглушительным шумом. Люди были вне себя от восторга, они
кричали, надрывая глотки, свистели и не прекращали
аплодировать.
И
снова передо мной арена с пропитанным кровью песком.
Только эта арена раз в десять меньше
предыдущей. И вместо одного жирного ведущего тут сразу два, только
каких-то, что ли, тощих. А ещё я не был привязан к столбу. И
наблюдал за всем происходящим из тёмного, прохладного коридора,
ведущего из подтрибунных помещений на арену.