Вначале я растерялась, но быстро взяла себя в руки и упрямо сложила руки в боки.
— А чем мне еще заняться? М? — ответила я. — Вы же меня заперли и ничего не говорите! Где твой хозяин? Мне нужно с ним поговорить!
Голос старалась я держать как можно тверже, хотя моментами, он дрожал. В эту же секунду, запыхавшись, из комнаты выбежала девушка-прислуга. Она непонимающе смотрела то на меня, то на спокойного Сашу.
— Она вылетела. Я не успела, — сбивчиво затараторила она. — Простите. Только хозяину не говорите! Пожалуйста!
— Свободна, — бросил Саша ей, не отрывая от меня глаз.
Он смотрел на меня пристально. Словно любуясь мною, он проводил глазами по моему телу, медленно возвращаясь к глазам. Стало неловко от его взгляда. Хотелось скрыться от него подальше. Но я стояла и смотрела на него в ответ.
Саша встал и медленно, словно хищник, зашагал в мою сторону. А я забыла, как дышать.
Он подошел ко мне вплотную. Я чувствовала на себе его прерывистое дыхание. Жар от его тела. Саша занес руку в воздух, от чего я непроизвольно, попятилась назад, пока не уперлась спиной в твердую стену.
А он не растерялся, и поставил руки по обе стороны от моей головы. Я дышала ему в грудь, боялась поднять голову и посмотреть ему в лицо. Он был выше меня на полторы головы. И шире в два раза. Такая непреступная стена.
— Не бойся меня! — прошептал мне в волосы Саша. Его голос вызвал во мне множество мурашек. — Маша! Какая же ты красивая!
От его слов мне резко стало жарко. Мне никто и никогда раньше не говорил таких слов. Только мама. Но это совсем другое. Красивой я себя никогда не считала. Выделяла себя в разряд гадкого утенка, только без счастливого конца. Где гадкий утенок превращается в прекрасного лебедя. Я же так и осталась гадким утенком.
У меня средний рост. Без каких-либо выразительных пропорций в виде полной груди или узкой талии. Обычное худое тело, с длинной шеей. Вдобавок ко всему, белая копна пушистых волос на голове, которая во время ветра напоминала белое воздушное облачко. А ко всему этому образу сейчас прибавились уродливые царапины по всему лицу.
А он мне говорит про какую-то красоту. Я на такие слова и не знала, что ответить. Ерничать, как обычно, мне почему-то не хотелось, а чтобы сказать, что-либо нормальное у меня в голове не всплывало ни единой мысли. Лишь сбивчиво дышала от переполнявших меня чувств.