- Погиб позорно, подвёл всех.
Такое было непривычно, но, по сути, верно. Правила грамотного
боя нарушать нельзя, подставляешь соратников своей сверхбыстрой
гибелью. Поэтому и память о таких должна быть отрицательной, иначе
урок не пойдёт впрок.
Допрос Фили выявил сразу двоих покровителей: боярина Альметьева
и купца Нилина. Князь Мышецкий, воспользовавшись правом данным
главой приказа, тут же выписал бумаги на арест обоих с конфискацией
имущества. Альметьев жил на свою голову на природе, в пяти верстах
от Твери. Поэтому, добавив к купеческому ещё и местное добро и
забрав скот, поехали в гости к покровителю татей. Странно, но
боярин искренне рассчитывал на заступничество тверского воеводы,
судьи разбойного приказа и кого-то "в самом Кремле".
- Ох, не сносить тебе головы, Николай Степаныч, - грозил
арестованный, - достанется на орехи за самоуправство.
Поместье опечатали, оставив десяток стрельцов, и убыли за
купцом. К сожалению, ни орехов, ни "на них" ничего не досталось.
Воевода и судья, потолковав с Мышецким, приняли к сведению, что
"Москве нужно громкое дело", к тому же быстрое, в этом году. А
значит никто не будет разбираться в "хвостиках и веточках", осудят
и казнят тех, кого поймали и делу конец. Главное, перед Кремлём
отчитаться и прогнуться.
До 1 сентября!
Купец, прикормивший всех важных чинов, посчитал, что ухватил
Бога за бороду. Вот только не учёл, что нет вечного под Луной.
Сколько мзды ни раздавай - всё равно отступятся в трудный момент!
Так что, отложенное на чёрный день, как раз в этот день ему не
пригодилось. В казну забрали даже оба речных судна, одно из которых
плыло куда-то в Астрахань. Михайла, после подсчёта доли, забрал
свою половину деньгами, лошадьми, продовольственными запасами и
тканями. Тем более, что на складах лежал прибывший через Новгород
товар. Неожиданную радость доставили несколько клеток с редчайшими
"заморскими фазанами". Купцу теперь всё равно, а Вяземскому лишние
индюки в хозяйстве не лишние будут. Ни разу!
Главное - правильно гнуть линию партию в удобную для себя
сторону. Обозище, полный всякого, заработанного честным трудом с
риском для жизни, выезжал из Твери целую неделю и растянулся аж до
самой Беспутки. Врут, конечно, те кто "сам видел", но Мишке всё
равно было приятно.
Глава одиннадцатая