Глава первая
Огонь на себя
«Книги врут! Будь прокляты все эти драные писаки! Всю жизнь только и читаешь: знание – сила! В будущем – все умные! Герой из будущего, находясь в дикой стране, – всегда победитель! Все его слушаются и восторгаются мудрыми поступками! Тьфу ты! Абсурд какой! Этих бы писателей, да на моё место! Всё! Хватит! Лучше уж издохнуть, чем безмолвно копаться в этой мерзкой пыли!» – Виктор с отвращением отбросил от себя тяжёлую и несуразную мотыгу и решительным шагом отправился к ближайшему надсмотрщику. Тот его сразу заметил. Двинулся навстречу, одновременно замахиваясь плёткой.
– Работать! Быстро! – Уж эти-то слова из жуткой речи местных рабовладельцев пленник понимал. Да с трудом мог вымолвить несколько слов сам:
– Хозяин! Мне нужен хозяин!
Целый месяц он ждал встречи с кем угодно из правящей верхушки. Вполне резонно рассчитывая, что и без знания языка он сможет восхитить своими несомненными познаниями любого мало-мальски грамотного человека. Но с первого дня никого, кроме жестоких и тупых надсмотрщиков, видеть не доводилось. А при попытках найти общий язык с себе подобными Виктор наталкивался на неприкрытые враждебные взгляды. Чужака отторгали все: и охрана, и ему подобные. С момента доставки на эту плантацию Виктора каждый вечер вталкивали в мрачное здание каменного барака. Запирая там с такими же обездоленными, измождёнными, как он, рабами. Рабами, не имеющими права и слова сказать в свою защиту, лишь изредка скотским мычанием показывающими своё недовольство. Мало того, большинство несчастных говорило на других языках, что добавляло большей трудности как во взаимопонимании, так и в общении с охраной.
Утром огромные, без единой щели ворота барака открывались со страшным скрипом. Рабов выгоняли пинками и древками копий под начинающее светлеть небо, строили в шеренгу, выдавали по полбуханки серого хлеба и заставляли бежать к очередному полю. Надсмотрщики скакали на лошадях. Мотыги и прочий инструмент везли сзади на телеге. Каждому или нескольким рабам ставилась задача жестами и плётками, и начинался адский день работы. Когда солнце достигало зенита, рабы сбегались к телеге, привёзшей воду и обед. Полтора литра жидкой, неприятно пахнущей тёплой баланды и очередные полбуханки. На этом разнообразие дневного меню и заканчивалось. Да ещё всю ночь можно было пить воду. Она непрекращающейся струёй стекала из трубы в одном из углов барака и сливалась в отхожее место, расположенное под ней. Хочешь – пей, хочешь – душ принимай, хочешь – смывай нечистоты в три узкие дырки между каменных плит пола. Но в полнейшей, непроглядной темноте. Ориентируясь только на звук и на ощупь. Электричеством здесь и не пахло.