– Ну что ж, похвальное стремление, – покивал Гром Восьмой. – И я его рассмотрю со всем тщанием. Грамотные и опытные люди нужны каждому правителю и во все времена. Но вам не кажется, что пора начинать сдачу оружия?
– Конечно, ваше величество! Разрешите оповестить наших командиров?
– Хотите возвращаться все вместе?
– Нет, что вы! Достаточно будет любого из нас.
– Тогда вы и отправитесь! – Королевский перст указал на вельможу с воинской выправкой. Тот выпрямился как струна:
– Слушаюсь, ваше величество! Только разрешите один совет? – И после кивка продолжил: – Все наши воины будут выходить гуськом и складывать оружие, где укажете. Потом желательно отводить их в другое место и оставлять под надзором. Потому что никто из них не имеет права увидеть хоть одну наложницу. Затем с оставшимися сокровищами и украшениями выйдут и сдадутся евнухи, а самыми последними к вам явятся укрытые вуалями женщины. С того самого момента они переходят под вашу личную опеку.
– Да уж как-нибудь справлюсь, – буркнул король, взмахом руки отправляя парламентёра к его засевшему среди скал войску. Когда тот ушёл, стал раздавать приказы своим гвардейцам: – Этих вельмож – в обоз. Остальных воинов пропустить по коридору, раздевать догола и тщательно обыскивать. Потом собирать в удобном для пленения месте, сразу начиная выборочные допросы. Приготовить повозки для наложниц. Постарайтесь создать хоть какие-то удобства из перин, подушек и одеял. Ну и… подбросьте в костры как можно больше дров! Хочется нормального освещения!
Интенсивная сдача и разоружение продолжались более двух часов. И только когда последний воин в сопровождении недавнего парламентария покинул территорию крутых скал, на свет костра стали выходить внушительные, увешанные самым различным оружием верзилы. Количество оказалось парным, сто десять человек, по двое на каждую наложницу. Почти каждый из них волок или ларец, или шкатулку, наполненную драгоценностями, и складывал свою ношу на отдельное возвышение. Евнухов тоже лишали всего, что на них было, до последнего перстня или нитки, и голыми отводили в отдельное от остальных пленных место. Причём у короля вид мужчин отличного спортивного телосложения, но без каких бы то ни было гениталий вызвал вполне понятное отвращение и неприятие. Его ворчание расслышали не только ближе всех стоящие телохранители: