Снял ботинки, прямо в куртке прошел в гостиную и рухнул на диван, желая, чтобы никто его не трогал. Чтобы дали выспаться. Лена повернулась к полуголому мужчине, выглядывавшему из спальни, и приложила палец к губам. Но прежде прозвучало мужское:
– Это кто?
С очень угрожающими интонациями. Ираклий встал с дивана и сжал кулаки. И тот, голый, тоже приготовился к драке.
Его телефон не отвечал.
– Как думаешь, – спросил я, – он в порядке?
Андрей пожал плечами, и только.
– Такси не найдешь. Если бы он по телефону его заказал, а то просто сел в первое попавшееся и вперед.
– Звони, – сказал он, подумав.
И я звонил. Снова и снова. Пока мне не ответили.
– Хрен моржовый! – заорали мы в трубку. – Ты цел?
– Кто это? – ответили нам. Женским голосом.
– Где Ираклий? Что с ним?
– Можете его забрать по адресу… – сказал голос.
И назвал совершенно незнакомую улицу.
Такси приехало почти сразу. Я смотрел в окошко на радостных москвичей и думал: почему его занесло именно туда?
Водитель домчал с ветерком. Домофон тоже открыли сразу.
– Здравствуйте, – произнес я, когда дверь распахнулась, и… вытаращил глаза. На его бывшую.
Я впервые переступил порог ее квартиры. Она нас недолюбливала. Или не любила. Считала, что мы плохо на него влияем, как разведенные. Возможно, была права.
После того как Ираклий женился и переехал к ней в центр, мы ни разу не собирались у него дома. Рестораны, дома отдыха, бани, но только не квартира…
Он лежал на спине, широко раскинув руки и закрыв глаза. И выглядел совершенно счастливым. Несмотря на свежий синяк под глазом и гематому во весь лоб.
– Наверное, надо вызвать полицию, – нерешительно сказал Андрей. – Вдруг он умрет.
Ее новый муж схватил его за руку и сказал:
– Не надо.
– С ним все в порядке. Он резко встал и поэтому упал. Закружилась голова. – Ленин голос почти не дрожал.
Можно было бы поверить, если бы не синяк под глазом. Можно упасть и удариться, но только не этим местом – если рядом нет мебели с острыми углами.
Ираклия определенно били.
Мускулатура у мужика была достойная.
Будь он похилее, можно было бы с ним подраться. А так – разве что вдвоем на одного.
Пока я вяло размышлял об этом, Ираклий открыл глаза. Мы поняли это не сразу, только после того, как он спросил:
– Что мы тут делаем?
Ответить на это было сложно.
– Кратковременная амнезия, – сказал я. – Возникает от сильного удара и, вероятно, исчезает от того же самого.