– Ты права. Ты абсолютно права, Наоми. Но пытки бывают не только физическими. Существует немало способов замучить человека до смерти. Тем не менее ты вправе злиться. У тебя есть право на злость, даже на ярость. Но когда эмоции схлынут, тебе стоит поговорить с кем-нибудь знающим.
– Очередной терапевт? Хватит с меня. Много пользы было от него маме?
– Ты не такая, как твоя мать. Но если тебе не захочется общаться с терапевтом или с подружкой, или с дядей, или со священником, – детектив достала из кармана визитную карточку, – можешь позвонить мне.
– Вы – второй коп, который дает мне свою карточку.
– А с первым ты разговаривала?
– Нет, мы сразу уехали оттуда.
– Что ж. – Россини положила карточку на столик, после чего подняла с кровати пакет для улик. – Копы умеют слушать. Детектив Анжела Россини к вашим услугам. Звони в любое время.
* * *
И вот тремя днями позже Наоми надела свое черное платье. Щипцами она подвила волосы, поскольку матери нравилось, когда они выглядели чуть волнистыми. Она ничего не сказала Сету о той злости, какую вызвала в ней предсмертная записка Сьюзан, – уж слишком измученным и потрясенным он выглядел. Не заводила она разговор на эту тему и с Мейсоном, во взгляде которого светилась странная пустота, и с Гарри, на которого неожиданно свалились заботы обо всех домочадцах.
Спрятав свое раздражение поглубже, она отправилась со всеми в ресторан.
На день его закрыли для посетителей, чтобы устроить поминки по Сьюзан. Всю подготовку провел Гарри – он сам настоял на этом. Расставил цветы и фотографии, подобрал музыку, приготовил еду.
Родители Сьюзан тоже приехали попрощаться с дочерью. После переезда в Нью-Йорк Наоми и Мейсон регулярно встречались с бабушкой и дедушкой. Им потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, что все те ужасные вещи, которые отец их говорил про родителей жены, оказались очередной ложью.
Это были добрые, сердечные люди. Способные любить и прощать. Они простили дочь за то, что та вычеркнула их из своей жизни, запретила им видеться с внуками. Позже они оплатили ее лечение. Ни разу, по крайней мере в присутствии Наоми, не сказали они дурного слова о Сьюзан.
И никогда они не упоминали в разговоре Томаса Дэвида Боуза.
На поминки пришли все работники ресторана, а еще друзья Сета и Гарри. Заглянул кое-кто из учителей Наоми и Мейсона. Родители их одноклассников – по крайней мере некоторые из них – тоже пришли почтить память Сьюзан.