– Деда… – она зажмурила глаза, словно страшилась сказать правду, – я всегда ненавидела твои рукописи. Всегда-всегда! Продавала их за гроши торговцам и скупщикам древностей и не понимала, зачем я это делаю!
– Да что такое с тобой! – он попытался грозно ударить кулаком по столу, но попал в чернильницу и отчаянно заругался.
Под потоки его причитаний и ругательств Иза собралась очень быстро – сбросила в заплечный мешок вяленое мясо и хлеб, сложила старое одеяло свёртком и повязала его на бок.
– Как ты пойдёшь?! Внучка! Кто ж тебя защитит? Кто за тебя заступится, случись чего?
– Я не одна иду! Со мной местный охотник! – соврала девушка.
– Бес меня раздери… – оторопело прошептал писарь, – этот старый проходимец?! Не позволю!
– Да он на своей одной ноге ходит резвее, чем ты на своих двоих, деда! – она уже шагнула к выходу.
– Глупая! Молодая! – он кричал так, словно эти слова были ругательствами, – вот увидишь! В городе всё будет складно получаться, и ты захочешь сюда вернуться! Или уже не захочешь, потому как горы погубят тебя!
Но Иза уже уходила по узкому переулку прочь, утирая слёзы, а её дед всё так же кричал ей вслед, привлекая внимание редких прохожих. Он столько лет корпел над древними текстами, переписывая уроки истории, а сейчас у старого хрыча не хватило мудрости не пытаться остановить свою единственную внучку.
* * * * * * *
– Мне опасно, – покачал головой молодой парень.
Было заметно, что чужой язык даётся ему с трудом.
– Из-за тебя я покажу слабость и могу прогневать духов.
– Но мне нужно пройти, – Иза старалась говорить вежливо.
– Нельзя тебе. А мне нельзя тебя пускать… – он сделал короткую паузу и добавил, – но с тобой удача, горожанка…
Здесь Иза улыбнулась, но промолчала. Слова молодого парня отчего-то веселили её.
– … тебе повезло, что я один. Но мой каан скоро вернётся вместе с воинами. Они могут тебе навредить, – он поправил свой меховой малгэй, сшитый ему не по размерам и съехавший ему на глаза.
Да, Иза прекрасно понимала, что ей очень повезло встретить вместо отряда кочевников с их луками, этого знакомого молодого паренька, оставленного в качестве дозорного, сторожить проход.
Она с интересом разглядывала юного кочевника. Он был сухим, немногословным, с тонкой и высушенной кожей. Лицо его было ничем не примечательно, кроме затянувшегося шрама на лбу. Его одежда была составлена из грубых тканей, а около пояса висел короткий кинжал. Маленький, своими размерами он напоминал больше игрушку, чем оружие, но паренёк явно гордился им и часто хватался за рукоять.