Спустя некоторое время, Гриня стал замечать, что у Мани появились новые наряды и украшения, да и её расходы на развлечения не только не сократились, а, наоборот, увеличились. И ещё: порой при звонках на свой мобильный она стала уходить от него в ванную комнату… На его полушутливые расспросы Маня отвечала, что ничего интересного нет для него в дамских разговорах. Вероятно, решил Гриня, она всё-таки стала получать помощь от брата, но скрывает это, щадя Гринино самолюбие.
Однажды, возвращаясь с очередного собеседования, Гриня, не доходя квартал до дома, где они жили, неожиданно увидел Маню, выходящую из большого джипа с тонированными стёклами. Она послала кому-то, сидящему внутри, воздушный поцелуй и, цокая каблучками, направилась в сторону дома. Гриня остановился, как будто поражённый молнией, потом развернулся и пошёл в обратную сторону. Ноги привели его в соседний парк. Бродя потерянно по тропинкам и аллеям, он предавался самым мрачным размышлениям. Вначале он хотел с отчаяния утопиться в парковом пруду, потом решил, что лучше вернуться домой, задушить коварную изменщицу, а самому выброситься из окна… У него не укладывалось в голове, как она могла изменить ему! Ему, любящему её с такой невозможной силой, готовому за неё отдать свою жизнь… Ему, порвавшему ради неё с самым святым, что у него было – со своей семьёй… Ещё утром она так ласкала его и говорила ему о своей любви!.. О, подлая, подлая развратница и лгунья!..
Уже совсем стемнело, когда Гриня немного успокоился и думы его стали приобретать другое направление. С чего он решил, что Маня ему не верна? Может быть, в машине сидела какая-нибудь её подруга по дискотеке или фитнес-клубу? А скорей всего, это был её брат, получение денег от которого Маня так скрывает от Грини… Он тут бродит, как ненормальный, по кустам, а она сидит дома, беспокоится, что его долго нет, выглядывает в окна… Гриня решил ни о чём пока не расспрашивать Маню. Он уверил себя, что рано или поздно она сама расскажет ему обо всём.
Маня встретила его с заплаканными глазами, с упрёками за позднее возвращение, и у Грини исчезли последние сомнения в её верности. За ужином Маню не покидала печаль, и Гриня нет-нет да и ловил на себе её какой-то особенный взгляд. Гриня решил, что это проявляются остатки пережитого волнения, вызванного его долгим отсутствием.