– Весь я никогда не умру – душа в финотчетах меня переживет.
И более того, я сам доктор женских дел-тел, и могу иногда и сам о себе позаботиться.
– Почему я не могу быть Дартаньяном? – решил настоять на своём, так сказать, Луначарский, как почему-то назвал Сирано де Бержерака, бывшего когда-то простым капитаном милиции – Как Все – прибежавший последним Сто. Наверное, хотел лишний раз показать:
– Да, тозе любит дела сурьезные, – но, как говорится:
– Не из нашей с Товстоноговым столовой.
– Он был лысым, – сказал Германн, – а люди такого, как у тебя – метр 190?
– 91.
– Запомню, – и символического, как у Сирано де Бержерака извилистого носа, не могут быть настоящими природными киллерами.
– Я сделаю пластическую операцию под этого, как его?
– Штирлица?
– Да какого-такого еще Штирлица, нэт.
– Под Машиниста? – спросил Миша, – не советую, так как в Голливуд таких берут, да, но только в ограниченном количестве, и более того: не больше одного Единственного. Позарез-з! – Михаил чиркнул себя ребром ладони по шее, которая – это было видно – любит выпить, как говорил Владимир Вэ:
– Хорошего вина. – Коньяк?
– Только если поднесут за хорошо понравившуюся песню.
– А так?
– А так нет, потому что Коньяк один не ходит, а только с Зеленым Змием – боксером, на чьи выступления до сих пор не могу попасть.
– Почему? – спросил Германн, – очереди большие?
– Дак, естественно.
– Под Михаила Козакова? – спросил Сто. – Бесполезно, и знаешь почему? Ты и так вылитый герой его истории:
– Покровские Ворота и Феликс Эдмундович – в одном и том же кино.
– Ну, не подходишь ты на Азазелло! – рявкнул Сто, видимо боясь, что его самого этот киллер может грохнуть – хотя и не за что, но вдруг что-нибудь такое про себя вспомнит, а я виноват?
– Тебе пойдет акустиком, – влез опять Сто.
– Для этого необходимо расширить эту роль до более внушительных размеров, ибо:
– Да, заведующий акустическими комиссиями всех московских театром, но и…
– Но и писарчуком, – не успел сказать Сто, первым был смущенный Конкистадор, или как его там называют по-русски:
– Граф Монсоро – ко мне!
– Нет, нет, это всё не по теме, а просто Берия.
– Я не понимаю, что между ними общего? – спросил сурово Германн.
– Баб любили здоровенных: чтобы и в хоре пели и кровати ломали своими – под Александра Меньшикова – телами производства Рубенса.