Когда у отца умер отец, все работы по хозяйству перешли отцу и его старшему сыну. Отец закончил церковноприходскую школу и его оба сына, тоже там учились и в деревне считались грамотными. А моя мама не знала ни единой буквы, если потом где нужна была роспись, она ставила крестики. Мама, имея сиротское детство, тяжёлое девичество, привыкшая трудиться, отдавая все свои силы, не требовала для себя ничего. Вот и в доме отца, только через несколько лет маме справили шубу-борчатку. Сшили пару кашемировых костюмов. Это длинная юбка и короткая в талию кофта, которые она одевала, идя в церковь и в гости. А я помню её, она была одета довольно бедно и всегда в работе. Многое в чём постоянно одевалась шила из холста, который сама ткала. У нас осенью после уборки полей огородов мама, подготовив куделю, начинала прясть пряжу, а отец с Алексеем заготавливали к холодам дрова, утепляли конюшни, готовили удобства для кормёжки скота зимой и приводили в порядок инвентарь, сбрую.
Меня мама тоже учила прясть, и я пряла, как уж получалось. Ближе к весне отец в кухне устанавливал кросна, это своего рода станок, чтобы ткать холсты. Мама к такой работе приучена с детства и у неё довольно хорошо получалось. В доме скатерти, полотенца, нижнее бельё, половики, мешки всё в основном шилось из холста, которое ткала мама и вываривала в щёлоке из печной золы, отбеливала на берегу реки под росой в тёплое время года.
В соседнем селе Окунёвка (Окунёвское) было тогда какое-то кредитное общество, так мой отец там много лет работал бухгалтером. И в Челябинске у него были дела, куда он часто уезжал, оставляя все домашние работы на Алексея и маму. Мама с Алексеем ездили к нему, а в конце лета 1922 г. с ними поехала тётя Мария – старшая сестра мамы. Вот там я появилась на свет, как отец хотел на руки врача, а не бабки повитухи, хоть то была и не врач, а акушерка ну всё равно роды были в больничных условиях при соблюдении правил санитарии. Но маме в этой больнице что-то не повезло, видно сказалась длинная дорога и она, как правило, работала до последнего дня перед родами.
В Челябинске меня крестили, крёстный отец Алексей, мать крёстная тётя Мария в честь, которой и меня назвали. После родов в Челябинске у мамы были какие-то серьёзные осложнения со здоровьем, и им пришлось надолго задержаться. Потом они часто шутили, что мама привыкла рожать в поле под телегой… Ну, ничего, после меня мама родила ещё трёх мальчиков, но первый за мной Коля умер, а два последних самый маленький наш умер в 1932 г. в нечеловеческих условиях от голода, предпоследний Витя умер уже в 1935 г. в детдоме от скарлатины. Об этом я постараюсь всё немного позднее рассказать.