В темноте Верещагин расстегнул зонт и положил его между собой и Юнгом.
Публика хохотала над очередным приколом клоунов. А в это время рука Юнга извлекла из зонта тонкую металлическую трубку. Молодой человек тоже смеялся над клоунадой и «нечаянно» уронил журнал «Тайм» на пол. Он наклонился за журналом, и металлическая трубка оказалась плотно зажатой под штаниной. Выпрямившись, молодой человек сказал Карлайну:
– Вон та толстая клоунесса похожа на нашу соседку Синди. Такая же неуклюжая и ворчливая.
– О, точно. А я все думал, на кого она похожа – ответил связной, в очередной раз восхищаясь артистизмом Юнга.
А меж тем ведущий объявил о выходе на сцену Пауло Пинона. Зал замер в ожидании. Из-за занавеса выехала повозка, запряженная осликом. В повозке восседал «индийский паша» с большим тюрбаном на голове. «Паша» начал молоть всякую чушь в стихотворной форме. Дрессированный осел начал громко кричать, давая, видимо, понять «поэту», что все его стихи – ерунда.
– Да, что-то я говорю не то – согласился Пауло – Видимо, одной головы мало, чтобы написать поэму.
Он начал разматывать свой тюрбан, и изумленной публике явилась вторая
голова Пауло. Она «сидела» на макушке своего хозяина.4 Зал ахнул. А «голова» щурилась под лучами софитов, а потом, видимо, привыкнув к яркому свету начала таращиться на зал вполне осмысленным взглядом.
Пауло начал декламировать «Песнь о себе» Уолта Уитмена. Читал он превосходно. Осёл радостно закивал головой, а «вторая голова»… начала зевать.
Зал рукоплескал. Люди соскакивали с мест и кричали «браво». Со своего место поднялся Юнг и крикнул: « Супер! Браво!».
Это был сигнал Верещагину, контейнеры с фотопленкой, на которой было заснято с полсотни секретных документов, были спрятаны в зонте.
«И когда успел этот умница их туда засунуть?» – удивился Карлайн.
Представление закончилось. Публика расходилась, продолжая восторженно обсуждать только что увиденное.
Юнг вышел со своим спутником на улицу. Они медленно дошли до трамвайной остановки. Им многое нужно было сказать друг другу. Но место было неподходящим. Единственное, что спросил Карлайн, было:
– Ты жениться, Билли, не собираешься?
– Ой, мой трамвай идет – после минутного молчания сказал Юнг – потом все обсудим.
Он заскочил на подножку трамвая и весело крикнул:
– Рад был увидеться, дядя Кэвин. Передавайте всем привет.