Как загипнотизированный присаживаюсь рядом с ней. Её кожа словно подсвечена изнутри... молочная... Щёчки-персики. Юная совсем.
Подчиняясь внутреннему порыву, стираю большим пальцем слезу. Заправляю прядь, упавшую на лицо, за ушко.
Испуганно замерев, не смеет шевельнуться, покорно опуская горестный взгляд. И эта её эмоция вдруг пробивает мою броню, влезая под кожу. Доставая нечто незадействованное ранее. Болезненное, настойчивое, чисто мужское. Меня окатывает тяжёлой, слепящей жаждой обладания... Я снова жадно облизываю губы, сглатывая подкативший к горлу ком.
Жарко...
Вдыхаю глубже. Пахнет непривычно. Никаких ожидаемых арабских духов с давящим сандалом. Наоборот. Чем-то... цветочным... тонким... едва уловимым... юным, тёплым... Хочется прижаться лицом к её шёлковой роскоши и вдохнуть так, чтобы всему пропитаться изнутри этим запахом и утолить всепоглощающий, будоражащий кровь голод.
Но... в эту сторону нам двигаться не надо. Она не рабыня. Она всего лет на десять старше моей Маруськи... И то, что мне вставило, совсем не повод использовать её. Такая невинная красота обезоруживает.
– Ты неожиданно красива, Ляйсан.
Попытка превратить это просто в нейтральную констатацию факта проваливается. Мой голос просаживается, переходя на хрип. Прокашливаюсь.
Потёк, Гаранин?.. Кто ж тут устоит?
Кровь приливает к лицу, пульсируя в ушах. Ещё раз веду пальцем по мокрой щеке.
– А плакать не надо.
Делая усилие над собой, убираю от неё руки.
– В общем...
Что я собирался ей сказать?
– Если кто-то будет обижать, – стреляю взглядом на дверь, – ты сразу говоришь мне. И я вмешиваюсь. Тебя здесь никто не будет трогать. Ни я, ни кто-то другой. Будешь спокойно жить, как жила у отца. Ко мне относись как к опекуну.
– Спасибо...
– Днём я был раздражён. Прошу прощения за резкость.
Вкладываю ей в руки телефон, который купил для неё.
– Это тебе.
– Спасибо...
– Здесь вбит мой номер.
Взгляд, не подчиняясь, скользит ниже, по обтянутой тканью пышной груди... изгибу бедра... к босым ступням с ухоженными идеальными пальчиками. Нежно-розовыми... На тонкой щиколотке – золотая цепочка.
Она как из другой реальности.
Встряхиваюсь, рывком отвожу глаза, попадая взглядом на книгу у её стопы. Поднимаю.
– Анатомия?..
– Можно спросить? – шепчет, не поднимая глаз.
– Конечно.
– Мне можно дальше учиться?