– Где флешка? Сука! Или ты думаешь, держишь нас за яйца? Твой австриец мертв, Томсон тоже. Никто больше и не вспомнит о тебе.
– Кончай ее, мы уходим, – раздался другой голос.
На снегу лежал автомат. Размышлять не было времени. Я влетел в дом с криком:
– Все на пол!
Крик мой был истеричен, но убедителен. Их было трое. Ольга лежала у печки. Лицо ее было в крови. Один из них сделал движение. Я не задумываясь начал стрелять.
До этого автомат приходилось держать в руках всего два раза. Оба раза на сборах, на военке в институте, которую я так и не закончил. Дав очередь, я положил всех. Такое я видел только в кино. Они упали как подкошенные.
Захрипела рация. Послышались позывные. Рация лежала на полу, в луже крови, медленно стекавшей в щели пола. Вокруг стояла гробовая тишина. От неподвижности мертвых мне стало страшно. Я никогда никого не убивал. Ольга поднялась, схватила рацию и протянула ее мне.
– Ответь, иначе…
Она не успела договорить, как рация захрипела вновь.
Я еще несколько секунд стоял и не решался взять в руки вымазанную в крови рацию.
Очнувшись, я спросил ее:
– Что сказать?.. Мы еще заняты! – не дожидаясь ее ответа, рявкнул я чужим голосом.
– Горючка на исходе я на базу, буду через двадцать минут, – прохрипела рация.
– Хорошо! – ответил я.
Ольга схватила меня за руку.
– У нас есть двадцать минут.
Умелым движением она завела «Буран», отцепила сани и жестом велела садиться.
4
Мы летели по лесу на снегоходе. Вцепившись в Ольгу, я пытался прийти в себя. В моей голове крутились мысли, но самое главное было то, что я – убийца. Меня возмутило и то, что я не моргнув глазом застрелил этих людей. Кем они были, я не знал. Явно не охотники, скорее всего, это были люди при исполнении, в противном случае откуда бы у них оружие и вертолет. Эта мысль пугала меня. При таком раскладе я становился преступником, и ни о какой самообороне не могло быть и речи. Меня будет искать вся милиция. Невеселое будущее нависло пеленой в моем воображении. Тут я вспомнил слова Ольги, когда она нас провожала. Те слова мне были непонятны, а сейчас их смысл меня пугал.
«Почему я должен забыть о ней? И как я вспомню о себе?» Все вокруг было загадкой.
Одно лишь я ощутил каждой клеточкой своего тела: «Я попал».
Через некоторое время в снегоходе закончилось топливо. Ольга держала путь к горам. Она велела закидать «Буран» ветками, и мы пошли пешком. У подножья снег был глубокий, но наст держал, не давая проваливаться. Это помогало нам в бегстве.