К полудню жуткий вой тонущих людей разнёсся над рекой. Многих паломников спасло только то, что они были легко одеты. Десяток наёмников, успевших напиться в хлам, и шедший с ними на первой ладье личный состав потонул весь, сам Спиридон спасся благодаря тому, что умел хорошо плавать и, не раздумывая, резал ножом цеплявшихся к нему людей. Когда Ульф увидел жалкие остатки мокрого продовольственного отряда, то чуть не зарубил предателя-боярина.
– Безмозглые тупицы! Ты же сам не раз ходил по этой реке. Как можно было напороться на подводные камни у печины? Кол тебе в зад! Даже дети знают, что там, где у яра выступ, всегда большая глубина и быстрое течение. Молчишь? Да на тот берег можно вплавь перебраться, прямо отсюда. – Ульф негодовал. – Чтоб завтра с утра эти мокрые курицы были на том берегу. На своих горбах потащите, сукины дети. Грот поведёт их, а ты, пскович, будешь сидеть тут и думать об упущенных марках.
Ярл сто раз пожалел, что связался с таким неудачником, как Спиридон. Отправить же с паломниками надёжного рыцаря не представлялось возможным. Приказы в армии, конечно, не обсуждают, но в войске в те времена существовало негласное правило: обозом руководил самый больной или самый неспособный командир. Назначенный рыцарь мог просто обидеться, а так как в экспедиционном корпусе Фаси все офицеры были наёмниками, то после получения подобного приказа уважаемый человек, скорее всего, просто бы резко почувствовал недомогание и отправился выздоравливать домой. И самое главное, никто из круга благородных воинов его бы не осудил. Наоборот, приказ бы посчитали глупым. И лишь в одной армии средневекового мира, в Венеции, за эту должность шла настоящая резня. Лишь через несколько столетий, когда маршруты движений армий возрастут до нескольких сотен вёрст, полководцы поймут, что отточенная логистика снабжения – залог половины победы. А пока бывший ландбор и состоявшийся шпион ждал дальнейших указаний.
– Я б осьмушку украл, а Грот сопрёт четверть, – пробурчал под нос вымокший до нитки Спиридон.
– Грот! Ты слышал приказ? А чтобы доблестные воины поскорее высохли, отправь их в лес, нам нужно много дерева. Ха-ха-ха. – Фаси заржал, как конь перед свиданием, окружающие его рыцари тоже хихикнули.
– Лексей, – Ильич сидел на пеньке, слушая приёмник и вместе со мной комментируя услышанное, – что-то я не пойму. Больше сотни утопло, а они, нехристи, смеются.