С досады Саша была готова откусить свой болтливый язычок.
– Я хотела сказать – всаднику, – сбивчиво пробормотала она. – Всаднику Эдуарду. Это… Это мой друг. Вы поможете ему?
– Ну давай посмотрим, что у нас тут за сэр всадник такой… – вслед за девочкой Франц приблизился к полузарывшемуся в землю «седлу». Короткое движение рукой – и бронеколпак плавно отошел вверх и назад.
– Покажете потом, как вы это сделали, сударь? – не удержалась от вопроса Саша.
– Непременно, – бросил Франц, ища глазами, куда бы пристроить свой арбалет. В какой-то момент девочке показалось, что он собирается дать его ей в руки, но вместо этого стрелок предпочел положить оружие на носовой обтекатель машины, да еще и предупредил как маленькую: – Не трогай, он заряжен.
– Я вижу, – кивнула Саша.
Перегнувшись через борт, Франц заглянул в кабину «седла». Несмело приблизившись, девочка сунулась туда же.
Эд полусидел-полулежал в пилотском кресле. Голова его безвольно свесилась набок, глаза были закрыты, лицо – белым, как снег, левое плечо – в запекшейся крови. Протянув руку, Франц дотронулся ладонью до лба рыцаря, затем, сорвав с плеча Эда перепачканный плащ, принялся ощупывать рану пальцами, тут же окрасившимися алым. Рыцарь едва слышно застонал, и Саша отшатнулась в смеси ужаса и радости: он жив!
– На вид рана пустяковая, – проговорил, наконец, Франц, медленно выпрямляясь. – Чем это его ударили? Похоже на клевец или болт боевого арбалета.
– Не знаю, – виновато проговорила девочка. – Когда он сажал меня в карету, все еще было в порядке… С ним все будет хорошо? – заглядывая в глаза собеседнику, спросила она.
– Рана пустяковая, – повторил Франц. – Крови вытекло не много, и если оружие не было отравлено, ничем серьезным это ему не грозит. Но на боевые молоты и арбалетные болты редко наносят яд, это не копье и не стрелы… Не стану врать: твой приятель сейчас топчется на пороге незримых чертогов космоса – или хаоса, это уж как повезет, – если еще не переступил его одной ногой. И дело не в ране.
– А в чем? – сердце Саши рухнуло в бездну.
– Понятия не имею. Возможно, все-таки яд. Или какая-то болезнь.
– Болезнь? – переспросила девочка. – Точно! – осенило ее внезапно. – Он же сам говорил тому дядьке из мансиона, что в первый раз на планете! Карская лихорадка!
– Карская лихорадка?